Дорогие друзья, мне приятно сообщить вам радостную новость! Подведены итоги и названы финалисты и дипломанты Международного поэтического конкурса «Особенная стать», посвящённого 220-летию Тютчева. В этом проекте отличилась и наша постоянная участница Екатерина Чаусова (Германия, Бонн). В номинации «Взрослые авторы» в категории «Соотечественники» ей присуждены 2 место и диплом серебряной ступени. Ура! Мы очень рады за Катю. Вашему вниманию предлагаются её стихи, которые были представлены на этом конкурсе.
Екатерина Чаусова
Абсурдное
«В этой осени есть ещё множество горьких примет:
в ней, как будто в театре абсурда на призрачной сцене,
до сих пор к перелёту готовятся стаи ракет,
этот город и улицы эти держа на прицеле.»
……………………«Будь, пожалуйста, послабее»
………………………………………………Р.Рождественский
В этой осени есть ещё множество горьких примет…
Продолжаешь твердить: «суеверия и пережитки…»
Пережить бы…
Пожитки нехитрые,
Общий привет!
Мелкий жемчуг удач,
Сухпаёк – по традиции – «жидкий»…
Всё проходит… и это пройдёт.
Жизнь – что сажа бела!
Будь, прошу, посильнее: на слабости нет разнарядки.
У абсурда – аншлаг, театральные плохи дела.
Только город и улицы эти,
Как будто, в порядке.
http://stihi.ru/2022/10/01/7136
Екатерина Чаусова
кажется
кажется – что-то я сделать забыла…
шляпку – чуть набок – убойная сила!
всяк поперечный представится умным –
так набирается круглая сумма!
сверху закаркала редкая птица…
надо, по ходу, перезагрузиться!
задним умом гениальным быть – ловко!
/сохнет цыплёнок в горячей духовке!!!/
в шляпе дурацкой бежать очень жарко!
/птичку – в любом состоянии – жалко –
на середине днепра ли, у пчёлки…/
надо ж – напялила – выброшу – к чёрту!
коль не летает, так сразу «не птица»! –
на орнитолога долго учиться!
каждый не встреченный – в потенциале,
меры – по мере – безмернее стали…
клюнет петух – ну понятно – не ждали!
/феникс сгорает обычно – в начале/
у алкионы* – знакомые лица…
кажется —
надо бы перекреститься…
*Алкиона (греч.– зимородок) – дочь Эола
(Алконост,др.-рус. алкионъ–птица – в русск. иск.,
в лубочных карт. и лег. – райская птица с головой и руками девы;
«проявление божественного промысла.
http://stihi.ru/2022/01/21/8409
пыль да туман или думы о дорогах
«Край сосновый, солнце встаёт.
У крыльца родного
мать сыночка ждёт»
Эх, дороги… пыль да туман…/
Л. Ошанин, песня «Дороги» 1945
…………………«Когда мы вернулись с войны,
……………… …я понял, что мы не нужны»
Б. Слуцкий
I.
Разобран мигом на цитаты хороший «песенный» поэт.
А мне досталась – про солдата тех, отгремевших, страшных лет…
Я «Эх, дороги » знаю с детства, и дед, и дядя пели, но,
от фактов никуда не деться: нам о войне запрещено
расспрашивать тогда их было.
— Не то что… Думать тяжело! –
у деда вылетело. — Быдло!
(куда-то в сторону и зло)
Смешное незнакомо слово!
— Деда-а?
— Болтаю всё подряд! – с досадой, а затем – сурово,
— забудь, не вздумай повторять!
Потом «Дороги» пели в школе: не так, как дома, а всерьёз…
И «край сосновый» – комом в горле
вставал – как призрак средь берёз…
И, всякий раз, в трёх старых соснах плутая, суждено гадать:
— Вдруг солнце встанет слишком поздно?...
И – не дождётся сына мать!
II.
О, сколько дорог – во имя твоё, Родина,
Создано, названо, покорено, пройдено…
И стоики, и таланты – твои сыны, –
Жизни самой не жалевшие для страны,
Любившие бескорыстно и беззаветно…
Любовь – это крест: не ждут на кресте – ответной!
Дорога к погосту – верная – не прибавить…
До Храма – хромая – в рытвинах да ухабах…
Аорты орут надорвано, рвутся от боли жилы…
Люби нас любыми, Родина, покуда живы…
III.
Так не хотелось о войне,
особенно теперь…
Слова, кипящие во мне,
не сократят потерь.
Где разум возвеличил бред
и свет давно ослеп,
Там ничего святого нет,
кто б не глядел вослед…
А по дорогам – имена…
Кирпич – дорожный знак.
Болит во мне моя страна,
мой – Пастернак...
http://stihi.ru/2022/09/07/2787
Не по-литовски. К 100-летию Бориса Чичибабина...
Екатерина Чаусова
«… в лесах высокая листва шумела по-литовски.»
Литва — впервые и навек
/Б. Чичибабин, 1973/
I.
Прочитан и отпущен ввысь…
Я шевелю губами:
«В небесных рощах — не на Вы,
бухгалтер-оригами,
романтик-ухарь, медовик
коржавистый, чуть Бабель, —
Ты! в память сердца мне проник
и чистоты прибавил.
По-птичьи чиркнул и затих:
в клети — не так масштабен…
Но свет ваш — с Лилей на двоих —
да будет, Чичибабин!
II.
Так густ литовских снов налёт.
А я — ну разве спорю?
Но Вильня* в сторону вильнёт
петлёй своих историй.
Я погостить звана не раз,
да не сложилась встреча.
Судьба ль, охоча до гримас, —
случайностей предтеча?
По кольцам брошенных веков
озлобленною белкой
крутиться тошно, но влеком
напастью мир-калека.
По-ту-волну продлив полёт
крестов и звёзд могильных,
я попадаю в переплёт
картинок факсимильных:
И синагога, лес, костёл,
и Айболит еврейский**, —
всё — Храм, в котором Ты простёр
раскаяния фрески,
где у калеченных стихов
подрезанные крылья
так тяжелы… а так легко
тоской земной накрыли.
III.
О тех, с кем станешь наравне
хлебать свой «безусловный»,
всё неуклюжей и страшней
надуманное слово.
Сквозь боль пронесший на губах©
молчанья несогласье,
не мыслит даже о рабах, —
за веру, землю, глаз ли…
Мне горше самых горьких слов
озноб сосны и тмина.©
И безнаказанное зло
нуждается в помине…
…чем о любви своей не сметь
проговориться в слове©,
и ни в семье, и ни в письме, —
не существует, словно,
так лучше — в по'лымя, смеясь:
да — олухи, — а кто же
в гадюшнике кричит : «Змея!
Остановись, прохожий!»
В местах, где не давали жить
ни Яхве, ни Исусу,
не ядовиты ль всходы ржи,
надежд не ложны ль узы?…
Тем невозможней наблюдать
незамутнённым взором:
Россия, — ты моя беда, —
любви не стать позором!
Горит заката злая медь,
роняя в небо перья.
Любовь не может отболеть,
чтоб ни болтали — верь мне...
* Вильня, левый приток Вилии (Neris, в письменных источниках XIII—XIV вв. — Nerge, Велья), название которого связывают с аукштайтским vilnis «волна». Толкование этимологии названия не однозначное и частью исследователей выводится из литовского v;l; («души умерших») или velnias («чёрт», «дьявол»), что свидетельствовало бы о сакральном значении реки у языческого балтского населения археологической культуры восточнолитовских курганов. В древнейших письменных источниках на латинском и западнорусском языках до конца XVI века господствуют формы Вильня, Вильна, Wilna, Vilna (в письмах Гедимина 1323 года in civitate nostra regia Vilna). В памятниках письменности с конца XVI века употребляются формы Wilno, Vilno, Вилнэ. Около того же времени в памятниках литовской письменности записывается литовское название города: Vilnius.
Со второй половины XIX века, в особенности после подавления М. Н. Муравьёвым польского восстания 1863 года, написанию придавалось особенное значение: форма Вильна (сохранялась до 1918 года) считалась русской, а в написании Вильно (господствовала в 1919—1939 годы) усматривалось утверждение «польского» характера города.
** В день своего 85-летия К.Чуковский обнародовал в «Пионерской правде» историю создания «Доктора Айболита», сообщив, что прототипом Айболита был виленский врач Цемах Иоселевич («Тимофей Осипович») Шабад, с которым он познакомился в 1912 году, когда ездил в Вильно читать лекции о Л.Андрееве и О.Уайльде.
Цемах «Шабад был воистину человеком мира…» (с) Врач, просветитель, меценат и всеобщий любимец. Памятник ему установлен в Вильнюсе.
http://stihi.ru/2023/05/31/7510
Поздравляем Катю с серебряной ступенью пьедестала такого престижного международного конкурса! Пусть её стихи прочтут как можно больше людей, пусть люди полюбят их! Так держать! Да не иссякнет вдохновение, да не погаснет радость творчества! Здоровья, удачи, счастья!
Публикацию подготовила Марина Юрченко Виноградова.
Авторский коллаж Лены Оливвла.