Стояли два бокала на столе,
А рядом засыпали мандарины,
И отражались в глянцевом стекле
Движенья рук, объятий паутина.
Мерцали в полумраке фонари,
Чуть освещая мрачную квартиру.
Ему полтинник, ей лишь двадцать три...
Грешили, сотворив себе кумира.
Изрядно опьянев, испив до дна
Багрового вина, как глаз вампира,
Её он пригубил, ну, а она
Его хлебнула, словно эликсира.
Обнявшись, будто пробка и мюзле,
Под одеяло укрывали спины.
Шептала ночь... Лежали на столе
И ждали пробужденья мандарины.