Давно уже кораблики уплыли
Моих далеких юных лет в бескрайность.
Догнать их не хватает сил и воли,
Но пенный след мерещится поныне…
Стих был большою рыжею собакой.
(Пишу о нем я белою строфой).
Придумал ему кличку дед мой Дмитрий,
Когда забрал щенком в соседнем доме.
В насмешку над отцом, какой в то время
Писал стихи в колхозную газету…
Я рос у деда с бабкой без унынья,
Открытый всем забавам и проказам.
Чужие дядьки крепко нас ругали,
Когда мы совершали по садам набеги.
И было мне сподручно в этом деле
Стиха в своих подельниках иметь.
Пес сразу лаял, как расслышит топот
Садовых сторожей за частоколом.
И мы, за пазухой держа свою добычу,
С собачкой в лад давали стрекача…
То лето помнится, как будто бы вживую-
Июнь, жара, заросший старый пруд.
Идем с друзьями, чтобы искупаться,
А Стих за нами следует - украдкой.
Пришли и, резво сбросив одежонку,
Как камешки, посыпались мы в заводь.
И сразу же вода, как лед холодный,
Всего меня до пяточек сковала.
Подпрыгнул- нету сил и екнуло сердечко.
Открыл глаза-одна лишь желтизна.
Куда-то дно стремительно уходит,
И я тону, я чувствую-тону!
Смирение пришло, мне стало одиноко.
Но тут какой-то всплеск и громкий лай собаки.
То верный Стих мне бросился на помощь,
И тянет меня, тянет за трусишки…
Как оказался вновь на берегу,
Сейчас, конечно, невозможно вспомнить.
Но вот язык Стиха, лицо мое лизавший,
Я ощущаю через годы до сих пор.
…Давно спаситель мой ушел из мира в вечность.
Ему, как всем и нам, определен итог.
Он там, на небесах, живет в счастливом лае,
И бережет Стиха его собачий Бог.