Был он беден и сед,
Был незряч, неказист,
Не по моде одет -
Кабаре пианист,
Но когда старых клавиш
Касался рукой,
Зал послушно смолкал,
Увлечённый игрой.
И прекрасные звуки
текли без конца,
Словно ангелы руки
тянули к сердцам,
Словно что-то чудесно
шептали ему,
То, что было известно
ему одному.
Он же вторил судьбе,
Был грозой, был войной,
Опалённым в огне
И носимым волной.
Он и жил, как играл, -
Без остатка, до дна…
А когда уставал,
Приходила она…
И прекрасные звуки
не знали конца,
Словно ангелы руки
тянули к сердцам,
Словно что-то чудесно
шептали ему,
То, что было известно
ему одному.