На фоне однотонного тёмного покрывала
с вертикальными по краям полосками светлого цвета сидят:
моложавая, по-домашнему одетая, с добродушным выражение лица
простоволосая женщина в белой косынке,
удерживая натруженными руками приваженного петуха, –
моя ненаглядная мама, рядом – я трёх-четырёхлетняя,
в простеньком светлом платьице, с отцовскими, большими и круглыми,
механическими часами на правой руке, искренне наблюдающяя
за происходящим, в ожидании чуда – птички…
Мамы давно как нет. Я – сама себе мама.
Вглядываюсь в снимок и думаю: Что мне больше всего хочется сделать
для себя малолетней?
Прежде,
повести на прогулку, не куда-нибудь, а в тот – давнишний,
за ишимским мостом Парк, так как не помню, гуляла ли мама со мной;
затем,
покататься по кругу на Игрушечной лошадке, потому что с детства мечтала о настоящей…
а вышло, – учусь по сей день ладить с жизнью;
после,
купить семидесятиграммовое московское Эскимо в шоколаде –
именно такое, в серебристой обёртке на плоской деревянной палочке, и
сказать:
Солнышко моё, Танюшка… Ташка,
тебе нечего бояться в этой жизни,
что бы ни случилось, я всегда буду рядом, пока жива,
Я ОЧЕНЬ ТЕБЯ ЛЮБЛЮ