«Двадцатый век…
Ещё бездомней,
Ещё страшнее жизни мгла…»
Александр Блок
Россия – Русь! Перун на колеснице
несётся над тобой, огнивом озарив,
и мужеством героев одарив,
дав силы тем, кто защищал границы.
Влечёшь ещё и тех, кто помыслом своим
так и остался для тебя чужим.
Для них всегда ты лакомый кусок!
Ещё задолго до Христа рождения…
Какой же только не топтал сапог
твоих полей бескрайних и дорог,
чтоб уничтожить русское явление.
*
Каким же только испытаньям ты
не подвергалась, но всегда вставала,
лесть лживой дружбы отвергала,
пред силой не склоняла головы!
Жила в своих традициях, былинах,
и не влекла тебя заморская путина.
Жила и крепла, недругам своим
отпор давала жёстко, справедливо.
И позволяла процветать другим,
кому ты стала очагом родным,
не преклоняясь перед силой льстиво!
Ты, чтя величие своих богов,
шла хоть тяжёлой, но своей дорогой.
И жизнь народа не была убогой,
то донесли сказания волхвов.
Ты поклонялась Велесу, Перуну…,
и это донесли твои седые руны.
Живя своей природной красотой,
на дружбу, дружбой отвечала,
и попусту не грезила войной,
не унижала и язык чужой,
себя в ушедший век распятию отдала!
*
Эпоха «Рыбы» знаменует войны,
растление и смерть, насилие и страх…
Тысячелетия преследует сей мрак,
не показал себя мой человек достойно!
Насилие сменяется насилием,
а демон упивается своим всесилием.
Ушедший век залит кровавым цветом
с рождения и до последних лет,
Еще блестят дворцовые паркеты,
и подвигом прельщаются корнеты,
но уж маячит смерти силуэт.
Век всё впитал: предательство и славу
Бесчестье, честь и доблесть, и позор,
страною правил и титан, и вор!
За «ценностями» мчались за «бугор»,
распространяя у себя отраву…
*
Отрава по просторам растеклась,
кровавою зарёй пожаров занялась.
О, если б мог какой-нибудь пророк
предугадать, что со страной случится,
и кто на той беде обогатится?,
тогда б и разум фальшь ту превозмог!
Нет, не дано! Пророка не нашлось
глаза раскрыть, да и никто не просит.
Чужие мысли ветер в Русь приносит,
расчёт ведётся только на авось.
Авось, меня всё это не коснётся,
Авось, несчастье мимо пронесётся.
Так исподволь, как будто не желая,
Забвенью прошлое России предавалось,
бездарности дороги открывая,
родное, русское не принимая,
безудержно чужое к власти рвалось!
*
Вот Николай, по прозвищу кровавый,
последний из Романовых корней…
За триста лет династия устала:
нет мудрости, и мощь не та, пропала,
лишь бледное мерцание свечей…
Нет виденья дальнейшего пути
и интуиции, куда страну вести?
Уходит воля в царственных делах,
царит безволие, с ним узкий кругозор,
отсутствует маневренный простор,
империя обречена , всё ожидает прах!
Уходит прежнее величие России,
как нет достойного её царя!
Всё чаще взгляд бросают за моря,
откуда хлещут «истины» чужие.
Кто заправляет всем, пока не знают,
кто за судьбу России отвечает?
*
Шёл пятый год двадцатого столетия;
проиграна война, а в баррикадах Пресня,
да в Питере январь кровавый
пред Зимним снег окрасил краской алой.
«Интеллигенция» на выбор не влияла,
не представляя в чём её начало…
Она, как будто, только народилась,
ведь для истории полста никак не возраст
– то Боборыкин выдал термин просто,
что и не каждый понял, как она явилась?
Ей нравилось дискуссии вести
о том, какой же дальше быть России?
Но эти речи, в основном пустые,
ответа не давали, как страну спасти?
Не жалуют то время оппоненты,
замалчивая важные моменты.
*
Недолго правил Александр Третий,
предшественник последнего царя.
И вот уже свистят казачьи плети,
хотя ещё не слышен свист картечи,
«за упокой…» пока не говорят.
Он, судя по всему, любил Россию,
ему претил безнравственности дух…
Не Пётр! Но верен был мессии,
при нём не правил недругов каблук!
Сегодня можно только лишь гадать
о том, что если бы удалось
ему осуществить хотя бы малость,
какой была бы у России стать?
О сколько тех моментов, что скрывали
и лже-историки, и царедворцы-псы,
когда историю России искажали…
О том, довольно поздно, но узнали,
когда наелись вволю западной «красы»,
Когда всё испытали без прикрас,
и то, как «управлял» рабочий класс…
*
Но это всё потом, сейчас о Николае,
о том, кто подрывал России сваи.
Сей венценосец, власти жезл приняв,
себя, как царь, безволием прославил.
Историю отчизны, честь поправ,
и управленья вожжи потеряв,
надежд на возрожденье не оставил.
То показали будущие годы,
когда империю накрыла непогода.
Открыто всё! Финал не за горами
– одна позиция сдаётся за другой!
В Россию мчатся клерки на постой
за властью и, конечно, за деньгами.
*
Но визави не жаждет отвечать
на тот вопрос, с которым не согласен…
Как видно, сам вопрос ему опасен,
он здесь своё желает навязать.
Своё понятье ядом разбавляет,
последствий, что грядут, не отмечает.
Не принимает всё, что не по нраву,
и о предательстве вообще не говорит,
о нём не слышит, то ему претит
– судить события себе присвоил право!
«Не помнит» и о подвиге Варяга,
и той позиции, что Запад занимал,
когда за гибелью спокойно созерцал,
как шёл на дно Варяг, не опуская флага!
Не замечал предательства от власти,
его влекли совсем другие страсти…
Вот он предел самодержавья царству:
власть слабая, не славится умом!
Агония приходит в государство,
величие России стало сном!
*
Но это светское. А надо бы сказать
о той позиции, что церковь занимала,
когда монархия по швам трещала,
а нравственность в обочину сползала,
когда необходимо было Русь спасать.
Когда раздвоилось сознание народа,
епархия тут не искала брода…
Молчала церковь! Видимо, и в ней
свои дела во всю по швам трещали…
Мирские были ни к чему печали,
когда заботы много и своей.
Неведомо мне церкви отношение
к делам, что происходят при дворе,
где был расстрига Гришка при царе
иль при семье? Что там? Моление?
Как не искал признаний, не нашёл,
куда же патриарх тот паству вёл?
*
В то трудное для православья время
синод российский занят лишь собой…
Народ один оставлен пред бедой,
и этим пользуется чужеродно семя.
Пойти в народ? Они же не миряне!
А Русь? - под ядовитыми парами.
Забыла напрочь церковь Пересвета,
не понимая должно суть эпохи,
народу, не желая дать и крохи
от своего божественного света.
Свободна ниша, веры нет!
И вакуум заполнился другой,
взломавшей души, но уже чужой,
чужой воспринимается совет.
И в будущем всё снова повторится,
когда на вере нечисть порезвится!
*
Падение устоев нравственных сильней
дало понять – нет силы пробуждения!
И этим пользуется ворог без стеснения,
звеня тяжёлой ржавчиной ключей,
что открывают дверь в безверья путь,
туда ещё придётся заглянуть!
Подброшен миф, что церковь устояла,
он не историками, временем разрушен,
простой народ безверием контужен,
епархия, как в рот воды набрала…
Коль объективным быть, так до конца
– одна часть церкви всё же устояла,
царя помазанником Бога не считала,
а стало быть, его не предавала,
осталась предкам по сей день верна!
Погрязла церковь в собственных грехах
– какое тут влияние в умах!?
Возможно, это грубо выражение,
но кто другое даст определение?
*
Вот чисто фарисейская игра:
как обвинить в своём же неумении
других чем породить сомнения,
и зло преподнести под соусом добра…
Давно всё пущено уже на самотёк,
и всё разделено – народ и государство…
А на подходе беспредела хамство,
но лишь царю про это невдомёк.
Собою занят, собственной семьёй,
и будет одиноким пред бедой!
А обороною уже больной страны
уже никто тогда не занимался!
Солдат – защитник без сапог остался,
патронов нет! Снаряд в тылах валялся…
Похмелья тяжкого приходят дни.
*
Опять война! Забыты все уроки…
В забвении и честь, солдатский долг.
В верхах всплывают новые пороки,
спасенья нет! Упущены все сроки…
И вот заполыхал багряный шёлк!
Братанье с двух сторон идёт в окопах
– солдату не по нраву быть холопом!
Крестьянин он или мастеровой,
но ход войны давно осточертел!
И умирать никто здесь не хотел,
желание – вернуться в дом родной.
Вовсю работали солдатские советы,
ломалось управление в войсках,
неподчинение свершалось на местах,
значений не имели эполеты.
*
Бесславно царь престол оставил,
в вагоне!!! отреченье подписав.
Февраль заполыхал!
Законов нет, нет правил…
Монарх престол романов обесславил!
Министр временный готовит свой устав…
Февраль тогда и не давал ответа
безвластие вползло на пьедестал,
никто здесь ни за что не отвечал,
ни временная власть и точно не Советы...
То был преступный, брат, переворот,
его свершивший сам не знал, что делать,
и от того шагал так неумело,
что означало – не смотрел вперёд...
Насилие с безумием сплеталось,
Россия с прошлым навсегда прощалась!
*
Но не желает оппонент признать,
что отречение – то суть переворота,
что обломали крылья для полёта,
что бездари пришли судьбу решать,
судьбу России, всех её окраин,
что страшные наступят времена,
что будет между братьями война,
что поменяется империи хозяин,
и лозунг тот: «Вся власть Советам!»,
да с ним надежда затерялась где-то...
Ну не хватило «временным» ума
дать жизнь монархии, как и в Европе,
по конституции, но без холопа,
возможно, стали б и иными времена.
Тогда б и Дума вес большой имела,
чтоб за принятие решений отвечать,
крестьянству земли просто передать,
«аристократия» то делать не хотела!
Тогда б была опора и в народе
и, честно говоря, в самой свободе!
Но это позднее, чего уж рвать рубаху,
когда топор завис и голова на плахе!
*
Но вот дела! Пред окончаньем века
уже не царь, как царь был погребён,
и в усыпальнице с царями помещён
тем, кто так рьяно кланялся генсеку,
кто сам самодержавие холопски хаял,
взрывая дом Ипатьева как память,
кто позже встал в шеренгу с варнаком,
сам став при том кровавым палачом!
Продолжение следует.