Пса называли просто: «Пошелпрочь»,
Другого имени тот пес не ведал.
Он каждый вечер думал: «Скоро ночь,
А я сегодня даже не обедал».
«Толкался» он у входа в магазин,
И радовался, если «подавали».
Он был один, он был совсем один,
И плакал ночью у себя в подвале.
Однажды появился серый кот,
Он жалобно мяукал, был в печали,
Надеялся, что кто-нибудь возьмет…
Но только: «Брысь!», а, иногда, пинали.
И он решил, что его имя «Брысь»,
Бежал на голос, слыша это слово.
Не слышал никогда он: «Кис-кис - кис»,
А за еду он был на все готовый.
Два одиночества делили «стол» и «кров».
К друг другу жались, чтоб хоть чуть согреться.
Когда в их жилах леденела кровь,
То согревало преданное сердце.
Теперь вдвоем, у входа в магазин,
Голодными глазами провожая,
Кусок колбаски, баночку сардин…
Мяукая, скуля и унижаясь.
Стояли рядом сутки напролет,
Делясь куском полученной подачки.
И верили, что это все пройдет,
И будет все у них совсем иначе.
«Пошелпрочь! Брысь!» - звучало каждый раз
Пока однажды не случилось чудо.
Мужчина, проходивший здесь не раз,
Махнул рукой: «Пошли скорей отсюда!»
Взял на руки кота: «Не бойся, кис!
И ты собачка ничего не бойся.
А, ну-ка, гавкни для меня «на бис».
Все хорошо, иди, не беспокойся.
Отвез к себе в деревню он друзей.
Пес охраняет дом, имеет кличку.
Кот ловит, как положено, мышей.
И, не меняя старую привычку,
Добычу носит другу своему,
И сам у конуры садится рядом.
Такому счастью, счастью наяву,
Они, как дети, несказанно рады.