Осознанно скупой теченье жизни замедляю,
Кнутом невидимым дрожащую смиряя плоть,
А мыслей мрачных ход напротив - разгоняю,
Готовясь душу ими без устали настойчиво колоть.
И по сценарию та боль должна утихнуть,
Катарсисом струясь по телу, как по венам белый снег,
Но драматург бездарность, так и хочется мне крикнуть,
С тоской закрыв глаза под тяжестью свинцовых век.
Актеры в этой пьесе липа, разочарование,
Порой мне кажется, что лучше б справился статист,
Вон тот. И этот, с кем ночью мы кальва;дос распивали,
А с той красоткой обнимались за пыльным пологом кулис.
Я каждый день вхожу в театр своей жизни,
И каждый день смотрю на сцену, прикрыв глаза и сжавши кулаки,
Себе твержу, ну, скоро занавес, покрепче зубы стисни,
Тут нет вины твоей, что в зале и на сцене мудаки.
Но тут же я ловлю себя на мысли:
Постой, театр мой, мой режиссер актеры, драматург…
Мои кулисы, закулисье, маски, роли…
Мое здесь всё. И в тоже время - ничего вокруг.
И в сотый раз увидев занавес, конец, похлопав,
Я труппе говорю - закрыт сезон идите к черту все!
Они уходят. Лишь до завтра. И эта мысль ознобом
Не будет спать давать, сверля сознанье мне.
Забрезживший рассвет поднимет веки,
Не спрятать им до вечера усталый блеклый взгляд,
И вновь к театру стянутся актеры, зрители, души моей калеки,
Чтоб пьесу жизни отыграть в бессчетный раз подряд.
02.11.23