Гулким эхом бьются шаги по плитам,
Свет свечей мерцает в алькове храма,
И святые смотрят с икон сердито,
И кадит нещадно дым фимиама.
Голову склонив и молитв не зная,
Милости прошу у печальных ликов:
Ни к чему мне сладость святого рая,
Сгинуть не позвольте, прошу, безликим.
Кружит воронье у оград церковных,
Ждут мои враги, обнажив кинжалы,
Не водой святой окропят иконы,
А горячей кровью пурпурно-алой!
И в безумной пляске хохочут бесы,
Ангелы кривятся от звона стали.
Видит бог, не я был зачинщик мессы
Адово- далекой от пастарали.
Мой кровавый росчерк лежит на плитах,
Мертвые немы на ступенях храма.
Не дано сегодня мне быть убитым,
И кадит нещадно дым фимиама.