Не осталось уж слёз, не осталось.
Полиняли цветные подушки.
Испытала я горя немало,
Попадаясь в родные ловушки.
Распростёртые руки связали,
Нож вонзили в открытое сердце.
Но и чёрноязычники с жалом
Не смогли погубить правдоверца.
Неужели родные жестоки?!
Нет, не мамочка! Но остальные...
Понимания нет у истока,
Словно очередь тянется ныне:
Отречение, злоба, интриги.
В нарушителе слова нет чести...
Грузом тянет на дно это иго -
Бить семью, отрекаться из мести.
Побледнели подушки. Исчезло
Всё, что было неправдой, игрою.
Я не буду играть, даже если
Кровный родственник яму мне роет.
Напоказ улыбаться не стану,
Во Христе моя помощь и сила.
Исцеляет глубокие раны
Утешение Божие, милость.
Приютил меня Отче Небесный,
А земной прогонял лицемерно.
Стало в доме родном очень тесно,
Только мамочка любит безмерно.
Я прошу тебя, милая мама,
Не оставь меня и не сдавайся!
Твоей жизни поднимется знамя
Исцеления, веры и счастья!
Ещё больно душе, она в шрамах,
Но остались, кто искренно любит.
Слава Богу за мужа и маму,
Их любовь никогда не отступит.
Клевета не сломит правдоверца,
Кто бы что ни выкладывал в уши.
Бог работает с каменным сердцем.
Станут яркими снова подушки.