Под вечер
осенью
так просто
умереть,
пропасть
и возродиться
хоть на треть
в каком-нибудь
холодном
феврале
пластинкой старой
с истиной в игле,
и Анной Герман
петь
про эхо,
про друг друга,
чтоб незаметно
незаметной
стала
вьюга,
и лёгким
треском
разрушать
прозрачность
звука,
и горний
строить мир,
где слово,
буква
теряют власть
над спетою строкою.
и дышат почва и судьба,
судьбы,
судьбою...