***
Горела деревянная Рязань,
И колокол дрожал и бился в стоне.
Полосовали сабли по глазам.
Кровавый снег разбрызгивали кони.
А после – под победный громкий смех,
Во исполненье Ясы неизбежной,
Холоднокровно вырезали всех,
Кто возрастом достиг чеки тележной.
Уже потом накладывали дань
На выживших. Вели в полон потоком.
…А говорят, Батый был добрый хан.
Но если так, то что тогда жестокость?
…Казённых помещений длинный ряд.
Порядок в нудной деловитой спешке.
Всё учтено, чтоб не пропасть зазря,
и даже запланировано в смете.
Отдел, в котором костыли стоят.
Тут – отбирали обувь, там одежду
(есть секции для годной и старья,
мужской и женской). А потом…
Но прежде
взгляни сюда: ночных горшочков склад;
а здесь игрушки – попугаи, моськи
и голыши послушные сидят;
а в этот ящик складывали соски…
Здесь иногда являлся комендант
для исполненья личного контроля –
красив собой, спортсмен и меломан…
- А что же дальше?
- Дальше – крематорий.
***
Сидят удельные князья
В своих ростовах и черниговых.
Их загребущая семья
Сбирает дань по сёлам лыковым.
И каждый тянет всё к себе,
Кругля наследные владения.
Не в добрый час – случись набег –
Пойдёт раздор и разорение.
Затем я взял себе удел
Не от князька, не от боярина,
А от своих калёных стрел,
От той земли за шеломянеми,
От той земли, от той Руси,
Многострадальной и единственной,
Которую Господь спаси
Трудами нашими воистину.
Се мой удел – тяжёл и прост,
На рубеже хранимой Родины
Калиновый, калёный мост
Над чёрной речкою Смородиной.