* * *
Я вижу мир после дождя,
Раннюю весну.
Так тихо-нежно-бирюзово
В дымчатом лесу.
Танцующие пролески
На бегущих тропах,
В мелькающих сосновых просеках
Их столько!
Как я не слышу голос твой,
Поющий о любви?!
Где ты? Где я?
Ты не молчи!
Обеими руками за Святые горы
Держусь и вопрошаю,
Сорвавшихся укоров
Не услышишь ты, я знаю…
Апрель 2001 г.
* * *
Мы идём.
Тихо листья шуршат,
Тёмный полдень веет теплом,
Мы идём – мы вдвоём.
Мы идём.
Проплывает клёнов ряд,
Серебристый небесный взгляд
Смотрит нам в глаза,
Мы идём – мы вдвоём.
Мы идём.
Мы идём, мы одни,
Мы невидимы – мы влюблены.
И никто ни о чём не спросит,
Это счастье – быть может,
Тихо льётся пёстрая осень,
Она быстро пройдёт тоже,
Мы идём – мы вдвоём.
Декабрь 1993 г.
* * *
Белые дороги, белые машины,
Белые прохожие, крыши магазинов.
Белый, белый снег
Оглушил меня,
Он летит и падает
В тишину дня.
Белые деревья, птицы белые
Похожи на снег белыми перьями.
Сладкий, сладкий снег
Сладкими хлопьями
Залетает в рот
Льдинками лёгкими.
Белая зима в танце белом
Закружила снег в кружевную пену.
Нежный, нежный взгляд
И улыбка нежная
Прилетят ко мне
С тишиною снежною.
Март 1997 г.
* * *
По окнам стучит бесконечный дождь,
Налетевший внезапным вихрем.
Я знаю, ты давно меня ждёшь,
А я в плену у апрельского ливня.
Это не грустно, это смешно.
Ты один пьёшь чай в старой чайной,
Под старыми липами в центре города,
А я не спешу на свидание.
Считаю слёзы дождя на стекле,
Их чуть меньше, чем на щеках,
И воды из весеннего неба меньше,
Чем в моих весенних глазах.
Прощение опоздавшим влюблённым?
Ты ждёшь меня вечер, вечность.
Я думала, нет преград для любви.
Что океан? – просто дождь…
Апрель 1999 г.
* * *
Я нарву в самый зной на поляне,
Поросшей тонкой светло-зелёной травой,
Огромный букет трёхцветных фиалок,
Смотрящих глазами синих озёр.
О чём я думаю? Я не знаю. Так.
Просто. Говорят, полевой травой,
Собранной на Купала, исцеляют, и я собираю
Фиолетовые цветы, пахнущие водой.
Почему так жаль воспоминаний?
Только воспоминаний детства, а других…чуть.
Я не знаю. Не знаю. Не думаю об этом,
Погружённая в прошлого благоухающую
синеву.
«Куда ты подевалась? Тебя не дозовёшься», -
«Окружённая старыми обгоревшими вишнями
и давними днями,
Конечно, вы меня не найдёте,
Здесь я маленькая в шумящем море фиалок».
Мы будем ехать мимо пшеничного поля.
В полукруге соснового леса и в полукруге неба
с белыми облаками.
Дома сброшу соломенную шляпу
в тени деревьев,
На раскалённую солнцем землю. Как жарко.
Июль 1999 г.
* * *
Дорога, ведущая в небо
и обрывающаяся на горизонте
в нескольких шагах,
Круто поворачивая, выравнивается,
И я оглядываюсь, удивлённая,
так близко увидевшая небо,
На её белую полосу в белых Святых горах.
В прозрачности синего вдали воздуха,
омытого ветром лесной бури,
Я слушаю тишину утра,
разлившуюся от последнего удара колокола.
Вхожу по разрушенным ступеням внутрь
Церкви Святого Николая
на самой вершине скалы из мела.
Я забываю все мои тщеславные стремления,
Перегнувшись через каменные перила,
смотрю на ставшую нереальной реальность.
Реально только чудо тихого умиротворения,
Окружённого зарослями райских деревьев,
пещерами, кельями и диким тёрном
дикого сада монахов.
Июль 1999 г.
* * *
Поэтическая скромность? О чём Вы?
Я счастлива своей беззастенчивостью.
В упрёках и укорах вижу повод
К новой встрече.
Одно из окон бордово-красное от заката,
Тени падающих листьев
Шумят за прозрачной занавеской западнее,
Намного западнее грусти.
Я бежала из плена воображения,
Я попала в мир соблазнов.
Передо мной тетрадь с незаконченными
поэмами…
Нет, я возвращаюсь в иллюзию, чтобы
снова писать.
Вы, не маните меня золотыми гульденами!
Я собираю золото осени.
Оборачиваюсь в три четверти к солнцу.
Грустно –
Листья опадают зелёно-чёрными.
Ах, надо же, Ваши пророчества
Опустошающего морозного пиршества.
В окружении осеннего голого одиночества
Я осталась совсем нищая.
Ноябрь 1999 г.
* * *
Нет, у меня не тициановский цвет волос,
Просто отливающий синевой каштановый.
Я – не картина итальянского художника
эпохи Возрождения
Или какого-нибудь француза-импрессиониста.
Я реальна.
Не превращайте меня в даму сердца
или в поэтессу,
Мои стихи из обрывков слов и из молчания.
Молчу. Мне жаль красивых строф, теряющихся
в суете
И в пустой болтовне теряющихся.
Нет ничего постоянного? И я не постоянна…
Пусть. Оставьте Ваши жалобы. Оставьте.
А сами можете не оставаться.
Вот ещё одно человеческое существо,
которое что-то мнит о себе,
А всего лишь человек со своими мечтаниями.
Сентябрь 1999 г.
ЭДЕЛЬВЕЙС
Обиженные дикие скалы
Печально плакали слезами тающих снегов.
«Там…, там…», пел ветер, «за пропастью в долине,
Весна соткала благоухающий ковёр цветов».
Взмахнуло ночное небо
Волшебными руками, полными ярких звёзд.
Видел огненный дождь в Альпах мечтавший
влюблённый
О благородной возлюбленной, не любившей
земных роз.
На вершинах безжизненных
Холодные белые звёзды к живому горячему
сердцу
Прижимал дрожащей ладонью несчастный юноша,
Цветы неба несущий прекрасной невесте.
Смеялись счастливым смехом
Цветущие горы в одеянии благородно-белом.
«Там…, там…», пел ветер, «за пропастью в долине
Живёт счастливец, сорвавший звёзды для любимой
с неба».
Ноябрь 1999 г.
* * *
Тонкая паутина месяца
с синей северной звездой
Над кривым треугольником крыши.
Прохлада вечера успокоила летний зной,
Белые тучи размалевав серой тушью ночи.
Я не хочу, чтобы ты говорил,
я не достойна славы.
Равнодушнее бьющей о пыльную землю воды,
Питающие мое честолюбие до тщеславия,
Льстивые и мешающие мне писать похвалы.
Я не хочу, чтобы ты говорил:
«Ты пишешь. Поэзия – пустая забава».
Легкий дым, стелющийся над лиманом реки,
И мои стихи дороже мне любви твоей,
тем более дороже славы.
Пасмурно. Завтра должен пойти дождь
Нет. Настоящий ливень.
От жары свернулись листы кукурузы,
и пожелтели листья малины,
«Какие ты любишь цветы?» -
Цветы вон на тех деревьях,
из них будут сладкие груши.
А розы… Красивая чепуха.
Такая же, как поэмы …
Июль 1999 г.
* * *
А сегодня холодно.
Да так, что, изнеженная жарким солнцем,
Я дрожу на северном ветру,
Как листья, дрожащие осенью на берёзах,
загоревшие в летнюю жару.
Я заметила приход осени. Сегодня.
Когда косые тёплые лучи
Скользили по кирпичным стенам
и черепичным крышам,
Не касаясь теней домов и заборов
и не касаясь земли.
Несутся тучи. Налетают друг на друга.
Спешат
Вот в августе сентябрь. Я рисую
Удивление, я рисую нежные чувства,
Превращая их в ненужные слова.
Август 1999 г.
* * *
Вот, смотрю, акации совсем жёлтые,
В полях какая-то сухая розовая трава. Ковыль?
Я еду сквозь жёлтую осень,
измученная долгой дорогой,
Безлюдно желтеющей круглыми
глазами пустырника.
Мне всё равно – проплывающие тихие степи
Вдоль петляющей колеи дороги. Я устала.
В угасающем свете дня
тихий прозрачный взгляд осени,
Вспыхивающий жёлтыми огнями вокзалов.
Октябрь 1999 г.
ЛЕТЯЩИЕ ПАУТИНЫ
Я не хочу спешить.
В октябрьском предрассветном тумане
Лечу, лечу,
Цепляясь за дымку из мельчайших капель,
Дождём ложащихся
на позолоченные солнцем волосы.
В темноте падают листья,
И, кажется, тополя плетутся по аллее,
Стуча сухими подошвами,
Медленно-медленно,
Гулко звеня в невесомости ранней осени.
Ветер.
Сверкающие тени в сиянии восходящего солнца.
Мне летящие тонкие паутины
Напоминают лёгкий предрассветный сон –
Мои мечты, разорванные в клочья
летящим холодом времени.
Октябрь 1999 г.
* * *
Полинявшая земля
Скоро оденется новым мехом –
пушистым снегом.
Холмы убегают вдаль
Голодными лисьими стаями,
Я не буду их провожать
Глазами печальными.
Кусты прокатились мимо
Звериными шкурками:
Облезлыми серо-мышиными
И потрёпанно-пего-бурыми.
Оскудевшая земля,
Ты так красива!
Тебе подарит зима
Дорогую шубу из инея!
Ноябрь 1998 г.
* * *
Как мы теперь пройдём?
Всё засыпало снегом.
Впереди только белый брод
Узкой тропы белой.
В январе не мечтаю о лете –
Я его забыла. Я тону
Серым утром ветреным
В белом вязком снегу.
В десяти шагах от дома
Можно найти погибель
В обрушившейся с неба снова
Белой снежной лавине.
Тихо, тихо. И снег всё сыплется
Не видно заборов, следов.
И всё это вымысел,
Всё это зимний сон.
А я не сплю! Я хочу выйти!
Ну зачем… Жду весны.
Здесь так тихо… Тихо…
В глухом окружении снежной
стены.
Я растеряна.
Всё засыпало снегом.
Но я не огорчена.
Белый снег отделяет меня
от тебя,
Но и от мира,
Куда я идти не хотела бы.
Январь 2000 г.
* * *
Мне грустно.
Я засыпаю в холодном высотном доме
на двенадцатом этаже,
Мои мысли – осенние листья ненужные –
Шелестят и мешают мне спать в этой стуже.
Я слышу, как летит ветер,
Высоко, высоко, расправив широкие крылья,
Над необозримой широкой степью,
Извиваясь белой вьюгой в снежной пыли.
Я слышу его песню.
Что мои стихи до его волшебных стихов?!
Я – ничтожество, моя душа – ещё меньше
В сравнении со стихией, летящей
из необъятных миров.
Беспокойство моих воспоминаний
Уносит зимним ветром,
Он подхватывает и тёплые чувства. Мне не грустно
не страшно,
Мне безразлично. Мои мысли падают
тихим
белым
бесцветным снегом.
Январь 2000 г.
* * *
Когда я смотрю на снег,
Я становлюсь снегом,
И, кружась, лечу над домами,
Опускаясь тихо на землю.
Когда я смотрю на солнце,
Я наполняюсь светом
И излучаю тепло,
Улыбаясь случайным встречным.
Я превращаюсь в ветер,
Когда ваше зло затмевают
Солнечный снежный день.
Я плачу над вашими душами,
завывая
Проводами телеграфных мачт.
Февраль 2000 г.
* * *
Всё, что осталось от осени –
Сухие рыжие листья в вазе.
Не шумит сад возле дома.
Да как бы я его слышала? –
меня нет в этом доме.
Рыжие стены и книги,
Облитые заходящим светилом
в огненный цвет.
Я забыла всё. Три старинных стула
В центре рыжей комнаты. Им по сто лет.
Деревья покрыты инеем,
Снегом, новой зелёной листвой.
Зачем говорю тебе об умирающей
рыжей осени
Новой живой весной?
Темно совсем.
Я люблю писать стихи в сумерках.
Мне слышно шумящий сад
И шорох сухих листьев, разбросанных
по полу
Тёплым ветром и цветущим букетом
в твоих руках.
Февраль 2000 г.
* * *
Солнце слепит мне глаза
Мельканием веток вдоль бегущей
дороги.
Тает сверкающая зима
Разливами грязных рек и лужами
чёрными.
Чёрт! Я забыла свой зонт,
Я забыла надеть плащ и резиновые
сапоги.
Летит поезд и весна.
Под громыхающие колёса моё сердце
стучит.
Громче! Я хочу,
Чтобы меня оглушила плавящаяся
капель.
Много света и тепла
В случайных взглядах, и молчащие уста
пели
мне:
« Я ЛЮБЛЮ ».
Февраль 2000 г.
* * *
«Белые пролески… Мне? Как красиво!»
И твой шёпот смущённый и невнятный.
И моя снисходительная улыбка. – «Спасибо.
Так неожиданно и так приятно».
Случайная встреча.
«Кому же ты нёс эти цветы? Ну кому? Правда…»
«Ты догадываешься. Я нёс их моей невесте.
Но как жаль, что ты – не она».
Март 2000 г.
* * *
«Почему ты не включаешь свет?» -
Я смотрю на тучу с миллионом
дождевых каплей.
«Ты испугалась молнии?» -
Да! Я испугалась.
Мои ладони на прозрачных стёклах окон,
Истекающих дождём, ждут тепла,
А солнца нет.
Только…мгла. И беготня людей
под грохот грома.
Всё, что можно ждать – забрызганные туфли.
С ума сводящий аромат подснежников,
В грязь падающих ругань в переулках:
«Мне не везёт». Но просто солнца нет.
Сегодня пасмурно.
Апрель 2000 г.
* * *
Привыкать быть в городе К.,
чтобы уехать в город М.
Нет ничего глупее и больней
Каждый раз видеть новые лица
забытых в М. людей
И свой дом с расставленной
по-другому мебелью.
Я пойду позвоню. Не спрашивай, кому.
Я не отвечу, потому что я не хочу
отвечать и себе,
Что в ненастном М. живёт человек…
Я люблю его.
Он уедет из М., как и я, не жалея.
Он уедет…
Апрель 2000 г.
* * *
Берёзы золотятся на восходе,
Машут солнцу распустившимися листьями,
А я машу в окно рукой маме,
Стоящей на перроне в платке ситцевом.
Из поезда, бегущего безостановочно,
Мне не выйти до самой далёкой станции –
Я сама покинула тебя, моя родина,
Твои глаза – золотящиеся зелёные листья,
мамочка.
Я смою слезами пыль вокзалов,
Я онемею от чуждых наречий,
Но я вспомню, я вспомню моё первое слово,
И ты обнимешь мои ссутулившиеся плечи.
Под тяжестью городов,
Под белым дождём, вплетающим седину,
Я не умру, не повидав мой дом,
Мой лес, мой лиман я с собой унесу.
Это всё моё и мои стихи –
Волшебство Святых гор и твоя
нежная рука на моей голове.
Возьми. Это всё тебе, возьми
Песни феи, заблудившейся в мире.
Берёзы золотятся на восходе,
Машут солнцу распустившимися листьями,
А я машу в окно рукой маме,
Стоящей на перроне в платке выцветшем.
Май 2000 г
МАМЕ
Прости мне мои слёзы,
невыплаканные о твоей печали.
Прости мне вечер, прошедший без меня
И грусть твою, что далеко я
И о тебе не думаю, в свои заботы
погружённая.
Прости, мне стыдно так писать,
когда ты рядом –
Прости, что я могу потратить час на ерунду,
Вместо того, чтобы сказать, что ты одна,
кому нужна я,
Но для тебя одной я жить-то не могу.
И тысячи людей, их сотни тысяч
и один любимый,
Кого ценю я и кем оценена,
Они все – случай встречи, а встреча
не бывает слишком длинной.
Прости мне их непостоянство, мама.
Моё непостоянство ты простила.
Нет, его себе я не прощаю.
Прости, что так устроен мир –
Я жизнь могу отдать лишь за своё дитя,
Как за меня свою всю; жизнь ты отдавала.
Май 2000 г.
* * *
С.А.П.
Как тебя зовут? – Анна.
А что тебя огорчает? –
Лесные тюльпаны
И ветер далёких стран.
Их дикий запах обманный.
Попутал леший –
На лесной поляне
Цветение кровавых ран.
Мы родились в один день
С разницей в полвека –
Я и мой дед.
Нам было двадцать лет:
Ему – под Лейпцигом,
В КЦ-лагере.
Мне – в цветущих горах
В весенний тёплый праздник.
Война кончилась в мае.
Он долго шёл домой.
Ничто меня не огорчает:
Только ветер дальних стран –
Западный ветер Германии
И тюльпанов цветущих шрамы
По всей земле израненной
ВОЙНОЙ.
Май 2000 г.
* * *
Золотыми рыбками в золотом пруду
Трепыхаются листики на ветру.
И уплыть бы им в пропасть небес,
И в лазоревом море исчезнуть.
Не хотят. Не хотят они дальних стран,
Безучастные, унесённые ураганом.
Трепыхаются, замерзая, в золотом пруду,
Никому ненужные, никому.
Октябрь 2000 г.
* * *
Меня печалят новости плохие,
И сердце больно бьётся, вырываясь.
Хорошие не менее горьки,
Я радуюсь и задыхаюсь.
Не надо огорчать любовью,
Хулы и похвалы не надо мне.
Оставьте мне глуши неволю,
Оставьте в одиночестве. Оставьте.
Октябрь 2000 г.
* * *
Ты подарил мне стихи Гумилёва
В охапке длинных лапчатых ромашек.
Ты простодушно рад. Я рада тоже
Видеть тебя, мой художник.
Ну, проходи же.
Июль 2000 г.
* * *
Заходящее солнце не ослепляет,
Мягко ложась на ресницы,
Лучезарным тихим светом
Скользит по тёплым лицам.
Ты не улыбаешься. Я вижу.
Только не говори, что скучно
Ехать в старом вагоне,
Набитом субъектами чудными.
На деревянных жёлтых сиденьях,
Отполированных чьими-то спинами,
Развалился поющий вечер,
Бренчащий листьями леса,
бегущего мимо,
Пританцовывающего на кривых ногах
В парусиновых шляпах облаков.
И весь вагон похож на старый лес
За перекошенными окнами.
Июнь 2000 г.
* * *
Март – снег, апрель – снег, май – снег, июнь – снег…
Это совсем не я, опечаленная пасмурностью неба,
Это не я – растерянная и заплаканная,
Воющая под аккомпанемент громового смеха.
Не я – равнодушная и скучающая
в маленькой комнате,
Не я – опрокинувшая чашку холодного чая,
Под хохотание извивающихся диких молний
Не я – доведённая до отчаяния.
Есть ли рай на земле? – «Он в твоём сердце».
Есть ли ад? – «Вот он» -
Нежность твоей улыбки в насмешливом изгибе рта.
Гром. В море лодки, разбросанные штормом.
И это надолго? – «Навсегда».
Июнь 2000 г.
* * *
Я рисую пастелью
На сером листе вечер.
Все птицы дневные спели,
И зажигает яркие свечи
ТЁМНАЯ НОЧЬ.
Что писать стихи?
Я не пишу. Тебе же зачем?
Душат слёзы тихие,
Расплылся вечер серый
НА СЕРОМ ЛИСТЕ.
Снова тебя увидеть.
Чтоб не увидеть тебя?
Больно. Ты же обидишься
И не придёшь сюда…
НИКОГДА.
Июль 2000 г.
* * *
Где лето?
Ах, вот оно.
Затерялось среди холодных дождей.
Где ты?
Далеко. Я верну тебя,
Нашедшая в сонме печальных дней.
Где тепло?
В перистых облаках,
В туманном блеске – прозрачной воде.
Там солнце?
Да. Лежит в волнах,
В зелёном озере на самом дне.
Июль 2000 г.
* * *
Я – былинка, былинка на ветру.
Я не жду пощады от бурь,
Я радуюсь солнцу, я цвету,
А осенью в сенокос умираю.
Я – былинка, былинка на ветру.
Меня так много в полях.
Мои руки не жжёт крапива,
Моё сердце сжигает страх.
Я – былинка, былинка на ветру.
Я трепещу и клонюсь к земле.
Я – миллионная верноподданная
И нет гордыни во мне.
Июль 2000 г.
* * *
Без названия. Без начала.
Ты входишь в открытую дверь
Без стука. Чудо. Шляпу
Повесил у входа на старом дереве.
На домотканых дорожках
Твои шаги. Тихие и глухие.
Неторопливые шаги из прошлого,
А я из будущего ждала шаги.
Брось причитать о несбывшемся
Голосом чуждым. Не понимаю.
Твой голос забывшийся мне не слышен –
Дятел-дурак долбит кору старой яблони.
Июль 2000 г.
* * *
Я смотрю, как краска неба
Ложится на ровный холст земли.
Она смешивается с травяной
зеленью,
Оставляя длинные чёрные тени.
Я опоздала.
Лепестки цветущих груш упали
на землю до времени.
Я топчу их ногами –
Белые тени зелёных деревьев.
Я отказываюсь от счастья
ради счастья,
А оно одно. Всё померкло.
Я обманула себя и других.
Теперь смотрю на то, что дорого,
Как если бы я смотрела
чёрно-белые репродукции
ярких живых картин.
Май 2000 г.
* * *
Я еду за тысячи вёрст,
Чтобы писать стихи.
Я еду за тысячи дней,
Чтобы быть подальше от них.
Август 2001 г.
* * *
Стала ждать писем,
Читать чужие стихи и ругаться.
Немыслимо.
Не позволяй мне так опускаться.
Июль 2000 г.
* * *
Душный ветер.
Я просто не нахожу себе места
В бушующем море листьев.
Я наивная.
Спряталась в доме чистом,
А в комнатах чистых я тоже лишняя.
Душно. Я задыхаюсь.
Уставшая в свете лампы
Молюсь Святой Анне о душе своей мечущейся:
« Ангел,
Не даёшь мне покоя,
Толкаешь по краю пропасти вверх.
Сердце изранено.
Знаю, что нет дороги.
Нет простодушия и милосердия нет…»
Июль 2000 г.
* * *
Плачут плакучие ивы,
На болотах блуждающие огни.
Я плачу плакучая с ними:
Верни мне его, верни.
Верни его нежность осени,
Его светлый насмешливый взгляд,
Верни мне его любовь, неверная,
В ноябрьский загадочный листопад.
Верни. Пожалеешь, да поздно.
Заведу на топкий лиман.
Ты думаешь тебе всё можно,
Если ты – судьба.
Будешь блуждаешь с другими огнями
В толпах плакучих ив,
Будешь плакать их голосами,
Тех, кого ты сгубила.
Июль 2000 г.
* * *
Чья это была картина?
Ван Гог, Гоген, Сезанн?
Ну вспомни. Там тополиная аллея,
Там падают листья тихо,
И солнце садится в маленький дом.
Да, под ногами шуршит сухой песок
И насыпается в туфли. Дай руку, я тебе погадаю.
Нет, не о жизни. Жизнь будет долгой,
Как сон солнца. А завтра я уезжаю.
Шагает в бледной рассеянности утра некто,
Некто вдоль высоких жёлтых башен,
Вдоль светлых башен деревьев в пятнах охры
К маленькому дому, где солнце просыпается.
С восхода до заката я подожду тебя там,
На другом краю земли. Пусть себе вертится.
Как последние лучи коснутся верхушек алых,
Ты постучишься в дверь света, чтобы мы
могли встретиться.
Июль 2000 г.
* * *
Освободи мне дорогу
От острых краеугольных камней.
Видишь, сандалии с тонкой подошвой
И ноги нежнее лилей.
Устала в пыльных одеждах
Скитаться под зноем выжженной
сенью.
В медвяных росах тёмные косы
Прикрой ладонью бережной.
Там падают звёзды.
Неисполнимей желанна простая
мечта:
Юные вечно влюблённые вместе,
а вечность
Скрывает лишь звёздная пустота.
Постой! Ты не весел?
Так грустно видеть твой загрустивший
взгляд.
Не утомительна лёгкая песня
В тяжёлых трудах на устах…
Июль 2000 г.
* * *
Представь себе, уже падают листья.
Глухо и тихо. И никто не замечает.
Я случайно увидела. В августе-то…
И бледный закат печальный.
Ты нужен мне. Весельем неразборчивым
Успокой. Срубили старые яблони.
Моей родины больше нет. Продана.
Не будут расти в садочке маленьком
травы.
Август 2000 г.
* * *
Уже слышен вороний крик,
Кончилось лето, не начавшись.
Чёрная птица пугливая
Глазки таращит.
Что уставилось, чучело?
Ты накаркала невесёлые дни.
Стаи несут с юга
Затяжные дожди.
Я приду. Будет тебе диво.
«Слава Богу, стрекоза. Налеталась», -
Ты скажешь тихо.
Чтобы я осталась.
Август 2000 г.
* * *
Музыка похожа на ветер.
Вольфганг Амадеус, ты – плагиатор.
Шелест клавиш – листьев шелест
И шелест нотной тетради.
Моих пальцев перебирание
Белых и чёрных звуков –
Игра на ветру пламени,
Сердца ветреного шум.
Послушайте…
Гармонию не нужно искать.
Её нет. Есть ураган и дождь,
Есть тишина. Любовь есть?
Не знаю. Моцарт тоже.
Август 2000 г.
* * *
Отдёрни штору. Началось утро.
А было так много туч.
Удивительно.
Я думала будет гроза и ливень,
Но жив упрямый луч.
Нежный и странный твой поцелуй
По щеке скользит лёгкий.
Такой удивительный.
Летний и тёплый. Любимый мой,
Я навсегда запомню его.
Как забыть? Так целует меня
только солнце
робкое.
Август 2000 г.
* * *
Мне нечего тебе сказать. Я так устала.
Я растеряла все мои слова.
Для нежного рукопожатия моя рука
В твоей руке бессильная лежала.
Холодная душа. И без тебя я умерла.
И ты молчал, склонивши долу взор,
И слёзы по щекам сбегали впалым
Дождём, подслушавшим немой наш разговор.
Мне нечего тебе сказать. Прости.
Я так ждала. Но мало, очень мало
Я посвятила горестных молитв
О вечности любви хранительнице
тайн лукавых.
Август 2000 г.
* * *
Барабанная дробь. Ох уж этот дождь.
На плацу окна построение белых капель.
Двери дома распахнуты настежь
Для представления осени ранней.
Печальной, печальной. Головокружение берёз:
Когда деревья седеют, они становятся рыжими.
Я перестала быть серьёзной,
Подшучивая над водою лившей.
Легко на сердце не задолжавшемся,
Потерявшем счастье напророченное.
Я не бегу от себя. Я люблю в неразумных
количествах
Шумного ливня тихое одиночество.
Дни и вечера одинаково холодны.
Мне недосуг оглянуться. Там только тени
прошлого.
В моей жизни – извилистом лабиринте –
Увидеть прошлое почти невозможно.
В листопад плачут явора и высокие тополя,
Их мокрые одежды лежат у моих ног.
Я наступаю на золото их убранств,
Сходя со ступеней порога.
В моросящую осень, в пёструю пасмурную зыбь.
Такое наслаждение бродить по аллеям тёмным
И слушать твой бред и лепет дождя,
И отвечать улыбкой смущённой.
Август 2000 г.
* * *
Я живу в отдалённом скиту
В дни, когда опадают листы.
Выхожу – и стою на мосту,
И смотрю на речные цветы.
А.Блок
Мне нравится ходить вон там,
По аллее тополиной длинной.
Вы не допытывайтесь, что нашла
В зелёном городе пустынном.
Да, удивлены вы моим приходом.
Я здесь. Смиритесь. Но где вы?
Я обошла все улицы города,
Отшатываясь от отражений.
Пусть. Я потерялась в забытых снах,
Я хотела в них потеряться.
Теперь я одна. А тебе не нужна
Нелюдимых снов моих радость.
Я превратилась в жёлтую листву.
Над молчаливой тихой мостовой
Кружусь, опускаясь, кружусь
У ног неподвижных статуй.
Осень обнимает озябшие деревья.
Я стану, как тёплая осень,
Невидимой нежной, нежной рукой
Плести берёз золотые косы.
Сентябрь 2000 г.
* * *
С одной стороны луна, с другой стороны солнце:
Светлые полосы дня на тёмных полосах ночи.
Холодная роса, ненужные слова
И прочее, прочее, прочее…
Глупость. Холодность. Гордость. Ложь.
Стремления, одиночество и серьёзность злобная.
Тихий ветер в вершинах высоких
И так далее и тому подобное…
Грустная, грустная улыбка твоя. Не вздыхай.
Безнадёжно, нелегко любить меня, любящую –
Только ночь, растворяющуюся в сиянии ярком
Её солнца губящего.
Не стой на моём пути. Не оглядывайся.
Уходи прочь. Моё сердце слушать не хочет:
Твои дурацкие шутки, твою преданность
И прочее, прочее, прочее…
Сентябрь 2000 г.
* * *
Дорога прямо, налево и направо,
Вдоль заборов розовые хризантемы,
Паутина кружится плавно
Над золотистыми вербами.
Я умилённо гляжу на разноцветье
Разряженных тонких веток,
А встречные определённо мне не верят,
Думают: вот лицемерка!
Правда, истинная правда. Удивляйтесь.
Может быть даже разочаруетесь.
Не сомневаюсь, красота ненаглядная
Тёплой осени – лгунья.
Но я подражаю её скромной нежности,
Улыбаюсь и искрюсь на солнце.
Мне противно моё совершенство
В моём добродушном притворстве.
Октябрь 2000 г.
* * *
Тот белый грязный песок
со следами пришельцев,
Смотревших на тёплое море,
Разглажен волнами и высушен ветром
И ставший мне незнакомым.
В битых ракушках брошены россыпи
в зелени ила –
Не жаль монет чужакам,
Чтобы вернуться к берегу белому
И пробежаться следами счастливыми
да по скучнейшим стихам.
Август 2000 г.
* * *
Ветер. Ветер. Старый ветер
В исхудалой рыжей старой груше,
Наклонённые к земле ветви
Слушают шум, тихо слушают.
Неизменно скрытая паутиной тонкой,
В расставленные осенью сети,
Попалась та глупая, глупая,
Тихо поющая песни.
О чём та песня? – О траве поблекшей.
Я видела в лесу глаза папоротника.
Это было летом. Я ведь не думала,
Что будет октябрь.
Октябрь 2000 г.
* * *
Я слышу – лес шумит и зовёт меня:
Куда же ты запропастилась птица-певунья?
Близкий и невидимый, я слышу –
Ты вздыхаешь холодным дыханием
зимнего сна,
Но я не птица теперь, теперь – колдунья.
Огромный и счастливый, теперь пою не тебе,
Ты можешь закрывать двери шумящей хвои.
Я не приду, не жди. Я останусь жить у людей –
В несчастливом огромном мире войн.
Сентябрь 2000 г.
* * *
Моя жизнь совсем другая.
Иногда опадают жёлтые листья,
На дорожках в саду на гравии
Шелестящий Покров Пречистый.
Нет, нет, нет. Можешь обманывать,
Обманывай себя и кого угодно.
Я сама себя обманываю,
Молясь у старой иконы.
Не суетиться от волнения
Тебе не нужно. Суетись.
Глаза – слова проникновенные,
И вдребезги роняешь жизнь…
К ногам языческой богини.
Я ненавижу жертвы, и любовь
Не бросит между нами, может быть,
Свою израненную ложью плоть.
С земли срывает беспощадно
И гонит далеко неистово
Осенний золотой убор венчальный
Ревнующий Покров Пречистый.
Октябрь 2000 г.
* * *
Королева. Это моё королевство
Туманного Альбиона.
Вороньими крыльями мельком
Над заброшенным домом,
Над огромным замком –
Царством тёплых воспоминаний,
Надо мной и землёй
В беззвучном молчании
Взмахнёт холодная зима.
И полетит себе дальше,
Не ведая и не зная
Отчаявшихся и молчащих.
Королева. Это моё королевство
Туманного Альбиона.
Ноябрь 2000 г.
* * *
Как будто бы он ждал зимы,
Он, серый, ветрами обдуваемый,
Он, скупо согреваемый осенними светилами,
Мой край.
Так весь затих и пригорюнился,
Весь потемнел в вороньих стаях,
Стал нищим, маленьким, угрюмым,
Мой край.
Мой нелюбимый, проклинаемый,
Я побреду по весям старым,
По всем твоим равнинам, узнавая,
Мой край.
Спешат…Спешат…Они не видят –
В оцепенении чего-то ожидая,
Он весь лучится тихий,
Мой край.
Одно и сто несбыточных желаний
На первый снег тебе я загадаю:
Но пусть с тобой не сбудутся они,
Мой край.
Ноябрь 2000 г.
* * *
Приезжай, когда будут цвести груши и яблони,
Я покажу тебе весь мой маленький город.
Он такой маленький, как северные звёзды,
Он – весь мой огромный мир, и он мне дорог.
Просыпаюсь и не вижу тебя. Когда апрель?
Сейчас сентябрь, и солнце смотрит косо.
Оно скупится, не выпросишь теперь тепла.
Так… в полдень… взгляд случайный бросит.
Когда апрель? – Когда осыплются жёлтые листья,
Когда деревья в снежном цвету будут таять,
И их покроет лёгкий, лёгкий душистый
Молодой весны подвенечный белый наряд.
Сентябрь 2000 г.
* * *
Робко, робко, по одной капле,
Падает дождь на ладони голые,
А на северной стороне исхлестал уже
Беззащитные толпы клёнов.
Неприятного цвета вода в лужах,
Цвета белого серебра чистого.
Не уходи! И ты, обернувшись,
В утреннем инее засеребришься.
В отражении воды под ногами.
Подними взор! Так трудно, Збышко!
Боже, как трудно видеть глаза твои –
Зелень в осени позолотившуюся.
Рассыпались прутья орешника
И листья, конечно. Целыми ворохами
Нарочно швыряет небрежно
Орешник за ворот твой поднятый.
Робко, робко, по одной капле,
Падает дождь на ладони голые.
Збышко, давно уж не плачу я!
И северу не прекословлю.
Октябрь 2000 г.
* * *
Суженый мой, суженый,
Приходи ко мне нонче ужинать.
Разделим трапезу из хлеба и воды,
Разделим, мой любимый, на двоих.
Суженый мой, ряженый,
В маскарадных шапках, сажею
Вымазано, перепачкано милое лицо,
Дурачиться толпою завалили на крыльцо.
Тишина заснеженная вьюгою метёт –
Нет саней звенящих у ворот.
Суженый живёт за тридевять земель,
Не услышит песни святочной в метель.
Так мне сидеть, не двигаясь, всю ночь,
В тенях шатающихся сдерживая плач,
В неверных отсветах свечи одной.
Не быть, любимый, мне твоей женой.
Декабрь 2000 г.
* * *
И в мыслях не было писать тебе,
Зачёркивая строки. И кляксы.
Испортить настроение так важно
Каждому, кто подойдёт с досадой:
« Кому ты пишешь? »
Не скажу. И ветер, влетая в комнату,
Растрёпывая волосы, подшучивая,
Забрасывает письменами осени
И в жёлтой комнате читая жгучее:
« Мой дорогой…»
Ноябрь 2000 г.
ЗЕЛЁНЫЕ ОСТРОВА
1
Море. Долго, долго смотрю вдаль.
Волны рождаются где-то
На границе невидимости и бьются
о скалы
С шипением белой пены.
Я знаю, всегда буду слышать
Шум моря в зелёном шелесте крон,
И пеной моря покроются вишни
В бурный весенний шторм.
Мёртвое море с мёртвыми чайками…
Когда душа твоя – море открытое
С мёртвыми надеждами и отчаянием,
Пусть говорят, нельзя любить, ненавидя.
Ухожу прочь, не оборачиваясь.
Все чувства мертвы. Ничего не жаль.
Так больно, невозвратимо.
И бурное море в душе. Прощай.
2
Я смирилась с волнами души
И притяжением белой луны.
В горах, на самых вершинах
Так много тишины.
Ты не будешь скучать о буре,
Она найдёт и закружит сама,
И ты снова будешь искать
Пристанища тихие острова.
Твои мысли будут стремиться
На тёплую зелень снов,
К приятным воспоминаниям
О дорогом.
Твоё море в твоей душе
Бушует бескрайнее без конца.
Твоё спасение, твоя гармония –
Зелёные острова,
Зелёные острова
твоих надежд.
Май 1999 г.
* * *
Тишина не может быть скучна,
Наполненная мыслями молчания,
Морозным утром напоённая
И напоённая моей печалью.
Голых веток плетённая стена,
Собачий лай и ветер.
Тишина не может быть скучна,
Но не в День рождения.
Март 1999 г.
* * *
Я вышла гулять по дождю
Со струями падающей воды,
С водою, струящейся по лицу
Промокшей до нитки весны.
Мокрые волосы липнут ко лбу,
К разгорячённым ходьбою щекам.
Какая разница, что влюблены Вы,
Когда я не влюблена.
Иду по лужам, чтобы не в грязь.
Вы говорите. Мне всё равно.
Какая разница. Не слушаю я,
Когда моё сердце другим полно.
Март 1999 г.
* * *
Белые цветы пышных смолистых вишен
На ультрамарине небесной полосы,
На синей, синей шали с розовым кружевом
Распускающихся цветков грозы.
Я смотрю в глаза твои бесконечно,
В огромной волнующейся толпе – только ты.
Ты смотришь в мои глаза, и нет в этом мире
Ничего, кроме взгляда цветущей грозы.
Апрель 1999 г.
* * *
Солнце садится в Святые горы,
Льёт закатным заревом на чистое золото
Куполов церквей в обрывах белых,
Рдеет языками пламени
в меловых пещерах.
В день Великой Пасхи в маленькой келье
Я молюсь в высокой Святой церкви,
Над Донцом восставшей за ночь мрачную,
Между небом и землёй воссиявшей
радостью.
Апрель 1999 г.
* * *
Твои поцелуи цветущего льна цвета,
Твои поцелуи цвета ушедшего лета.
Зелёную листву в ливень, пасмурную темень
Люблю, но больше – глаз твоих
тёплую зелень.
Нет покоя поэту, нет покоя, нету.
Кружусь, бросаемая осени ветром,
Не находя, теряю, иду вперёд
непреодолимо,
Всё счастье мира для меня в любви
любимого.
Март 1999 г.
* * *
Порывом ветра метёт дорогу,
Заснеженную яблоневым цветом.
Белых лепестков душистая вьюга
Слетает со светло-зелёных веток.
Ты знаешь, что весны изменчивость
Лжёт тебе тёплым снегом,
Ты знаешь и бредёшь, утопая,
В нежности апрельского цвета.
Так тихо не было никогда,
Так никогда не жужжали пчёлы.
Лепестки яблонь летят…летят…
На шёлковые светлые волосы.
Ты любишь меня. Ты любишь.
Одурманен весенним туманом –
Белой лёгкой дымкой
Цветущих белых яблонь.
Ты знаешь весны изменчивость,
Ты говоришь, что я – весна,
И из глаз моих льётся тёплый свет,
Как сквозь тихий океан.
Апрель 1999 г.
ВОСПОМИНАНИЯ О КАВКАЗЕ
1
Я приехала рано,
Когда в долине лежал туман.
Я не видела, я ощущала
Высоту шумящих дубрав.
Я иду по аллее
Вдоль пёстрых осиновых рощ,
Сверху сквозь дымку рассеянную
Смотрят вершины гор.
Я пью из источника
Красную воду прохладную,
Я стою у подножия
Пятиглавой железной Бештау.
Что это? Невообразима
Высота клубящейся зелени.
Я слышала – горы дышат,
Я никогда прежде гор не слышала.
Кавказ живой. Мне кажется,
Он поёт мне песню осени
Эхом в просторе звенящем,
Эхом многоголосья.
2
К сентябрю спеют орехи,
Засыплю ими карманы,
Наберу у кавказцев персиков
И кисти мускатного винограда.
Люблю бродить по улочкам,
По крутым подъёмам и спускам
Железноводской путаницы
С площадями гулкими.
На базарах горцы
Со скрещенными руками чёрными
Торгуют овечьей шерстью –
Невыбеленной и нечёсаной.
Они неотличимы
От вздымающейся гряды,
Просты, как природа. Красивы
Красотой простоты.
Над пятигорской дорогой
Нависают бордовые скалы –
Горы, впитавшие солнце.
Впереди пять вершин Бештау.
3
Я рисую тропы,
Змеями вьющихся в горы,
Леса зелёное море
С жёлто-красными островами.
И осыпавшиеся светлые жёлуди,
Брошенные покрывалом
К ногам столетнего дуба.
Как давно я не рисовала…
Хочу рисовать горы,
Росу на душистых травах,
Долину, поросшую тёрном,-
Я рисую Бештау.
Нет ничего… Только
Шум живого леса
И золотистое солнце
В глазах кавказского неба.
Не хочу ничего помнить,
Любовь и грусть забываю,
Для меня остаётся вечной
Лишь высота свободной Бештау.
Январь 1999 г.
ХУДОЖНИК
Тянется, тянется странная зима
Бесконечно-белыми туманами.
Я пробираюсь слепыми руками
Сквозь белые храмы рам.
А зачарованные деревья?
А спящий невидимый сад?
А исчезающие чёрные тени,
Бредущих наугад?
Мне кажется, ты придумал,
Ты рисуешь в одиноком молчании
Вот эти, ожившие на холстах,
Нереальные изваяния.
Они меня пугают.
Голосами в холодной дымке
Окликают друг друга странно
И, не видя, проходят мимо.
Я не боюсь не узнать тебя снова.
Ты говоришь в хороводе безликом,
Я не слышу смешавшихся слов,
Я вижу лишь душу
ХУДОЖНИКА.
Январь 2001 г.
* * *
Я не понимаю растерянности
деревьев встрепенувшихся:
А где же снег?
Ах, он был в декабре.
Я видела тогда ворон насупившихся
В ледяном моём окне.
«Нет, то были деревья в городе у моря
С холодным проливным дождём.
Я видела, как чайки окрылённые
Летали, плача, у балконов.
В толпе растерянных трамваев,
спешащих пешеходов
Я забывала, забывала
О бушевавшей непогоде».
Летела белая позёмка у самых ног,
И плыли люди по дорогам,
Совсем продрогнув.
«Зима слезливая неистовствуя
ноет, ноет,
Молчит и с новой силой
В рыданьях тонет».
В сиянии качающихся фонарей
снежинок стаи,
Нет, даже звёзд скорее
Святых мерцание.
Январь 2001 г.
* * *
Небо далёкое и лазурное,
Неподвижное.
Самое светлое утро
Чистое.
Серебрятся льдинки в воздухе
Ценные
И ложатся на землю тихую
Бренную.
Кому посвящу я стихи
Зимние,
В морозом начертанных
Линиях?
Художнику неизвестному
Влюблённому,
Которому не посвящена, и мне…
Не посвящённому.
Январь 2001 г.
* * *
А твои уста лгут.
Ты не замечаешь?
В зелёном снежном зареве
Непреодолимою печалью.
Твои уста лгут.
С твоею ложью
Безудержной лавиной падают
Слова неосторожные.
У меня нет мечты,
Я так давно мечтала,
Что, может быть, забыла
Или устала.
А этот снег летит
В намёты белый и искрящийся.
Ты можешь быть и искренним,
Он – настоящий.
Твои уста лгут.
Совсем не замечая,
Меня обманывая с н е ж н о с т ь ю,
Ты сам обманываешься.
Февраль 2001 г.
* * *
Так падает тихий снег.
Переметая сугробы,
Скитается северный ветер
По чужой дороге.
Так ты молчишь,
И вторит тебе тишина,
Слетая с крыш
Снежинками изредка.
Почему же? – Внемлет зима.
Так я молчу:
Почему ты не любишь меня?
Февраль 2001 г.
* * *
Скажи мне, что ты видишь в море? –
Бесконечность…
Где там? – За тем теряющимся парусом
Остроконечным.
Смотри спокойные разливы
Причудливости
В мечтающих глазах
Твоей разлучницы.
Чай полчища взметающихся
Парусников,
В рокочущих волнах вернувшихся
И не покаявшихся?
Летают. Плачут немо.
Хищно.
Здесь ветрено. Мне не уютно,
Мне безразлично.
Апрель 2001 г.
* * *
Импрессионисты ходят по мосту,
По мосту с неровными досками,
И не просто там какому-то,
А выгравированному.
Я одинока. В тающих полях,
В морях, лесах – повсюду
Я вижу человека, о котором
Я вспоминать не буду.
Потому что он похож на меня.
Январь 2001 г.
* * *
Меня оставили одну
И как бы забыли
О моём существовании.
Нет горечи прошедших бурь,
Есть удивлённый вечер
В тихом-тихом мае.
Я всех простила
И прощения просила
У одного тебя.
За всё, за всё, любимый,
Что спешно так наговорила
И сделала в отчаянии.
Был град. И льдины
Оббивали душу яблонь.
Теперь спокойствие,
Спокойствие невыносимое
И тяготящее меня.
Май 2001 г.
* * *
Нет света вокруг меня. Непроглядно.
Есть сегодня, которое будет завтра.
Нет тепла, согревающего мой взгляд.
В аду нет света. Это ад?
Куда идёшь ты? И я иду
От солнца в кромешную тьму.
Всего лишь не увижу тебя
Целую вечность от этого дня.
В прощании нет радости. Не может быть.
Так расстаться, не прощаясь. И ты радостен.
Спросил, почему я так грустна,
И, когда мы увидимся. Когда.
В холодное утро празднично. Не успокоюсь
В упрямстве напрасном молиться на Троицу.
В непостоянстве перемен темно и тихо
Без тебя, любимый, свет очей моих.
Июнь 2001 г.
* * *
В меблированных комнатах приятно душно
И тепло от светлых ковров,
В наклонённых зеркалах звенящие люстры
Падают на пол.
Это мой дом.
Вокруг осень, за окнами и в стихах,
И в картинах листва лежит.
Совсем не золотая, как вы подумали, -
Тёплая.
Это моя жизнь.
Август 2001 г.
* * *
Прошумел дождь. И летнее тепло
Затаилось в листве,
Грустят высокие сосны
С незапамятных мною лет.
Грусть в смолистых слезах
И тихий свет усталых век.
Они живут поодаль от жилья
Одного грустного человека.
Грусть в миллионах красок
Переливающихся тонов.
Он проклинает ветер
Опалённым солнцем ртом.
В разлетевшихся ставнях дом
Разлетевшихся сыновей.
В прошумевшем дожде сосны
Грустят о прошедшем дне.
Июнь 2001 г.
* * *
Лес вчера горел, ты знаешь?
Над крышей поднимались
хлопья дыма,
И я боялась,
Что ветер повернётся,
И никогда тебя я больше не увижу,
милый.
Я глупая, ты знаешь.
Смеюсь над шутками забавными.
А вот так плакала недавно,
Что страшно мне без них уныло.
Мне не хватает этих встреч.
Не верю я в любовь и дружбы нет.
Ты за руку возьми меня,
Как в тот далёкий зимний вечер,
Скажи, смеясь, что я жива,
Скажи, что жив ты будешь вечно.
Июль 2001 г.
* * *
Дождь?
Рябое небо в листьях плачет.
Ночь.
Посмотришь, всё будет иначе.
Может,
Пройдут осенние ливни,
Или же
Вновь зима молчаливая
Сплетёт морозную паутину
На окнах.
Ты не счастлив?..
И я не счастливая.
Сентябрь 2001 г.
* * *
Я хотела сказать ему:
Ты похож на Модильяни.
Зачем обижать словами
Обиженного на судьбу?
Цветы умирают – пахнут,
Другие – страшно ругаются,
А ты, как ребёнок, плачешь
О жизни своей неудавшейся.
Ты не похож ни на кого.
Источая аромат грусти,
Улыбаешься краешком рта
В прямодушии безыскусном.
Ты не похож на Модильяни,
Я сказала ему при прощании.
Август 2001 г.
* * *
Печалью неба я огорчена.
О ком те слёзы несолёные,
О ком холодная вода
Да на мою же голову
склонённую?
Печалью неба я огорчена.
Всё так же льют дожди,
Всё так рябина хилая
Сгибается от тяжести гроздей.
Печалью неба я огорчена.
Что до моей печали,
То так она мала
И небо вряд ли огорчает.
Октябрь 2001 г.
* * *
У нас уже осень. Листья в солнечной галерее
Лепят на окнах прозрачные витражи.
Я не успею, да и не буду
Сметать золотые ковры до белой зимы.
Забудьте меня в моём забытом раю,
Не ищите в шелесте листьев летящих,
В лучах, наклонённых к земле,
И в желтеющих ивах грустящих.
Вот одно только слово. Я вся в нём,
Заколдованная тишиной осенней земли.
Поэзия. Непокорённые суетой,
Там высоко-высоко курлыкающие журавли.
Сентябрь 2001 г.
* * *
Рано затоплена печка и допоздна
Я вслушиваюсь в треск поленьев
Из старых косматых елей,
Вырубленных до Рождества.
Пушистым инеем прикрытые глаза
Невидящих уснувших окон,
О чём молчите вы и сколько
За вами тайн рождественского
колдовства?
Безумный ангел, уставившийся в темноту,
Мою мечту исполнивший и плачущий, -
Оставивший меня одну, несчастнейший,
Не ту мечту исполнил ты, не ту.
Декабрь 2001 г.
ИЗ РАННЕГО ТВОРЧЕСТВА
НАСЛЕДНИКИ ЯРОСЛАВА
Мой кареглазый брюнет, мой царь,
Блеск золотой короны твоей
Никак не сравнится с блеском очей,
Которые слали мне стрелы лучей,
Влюблённых и ясных,
Как горный хрусталь.
Ты далеко, мой царь,
И мне безысходно жаль.
На пиршестве славном вчера
Ты был мил,
А после ты стал печально-немым.
Что же случилось, мой государь?
Иль опьянил тебя винный янтарь?
Что же ход мыслей так зашумел,
Или пред битвою ты оробел?
Нет же, пускай так клевещут враги,
Мне все секунды с тобой дороги.
Я люблю тебя, прекрасный мой царь,
Я разделю с тобою печаль.
Утром ты с ратью ушёл на восток.
Путь и ужасен, и жутко далёк.
Знаю, о чём ты думал вчера,
Ты не хотел сжигать города,
Ты не хотел убивать,
Но в мире важны не князья, а знать.
Милый, любимый, прости,
Милый, вернись, не грусти.
Царь мой, вернись домой,
Вместе уйдём с тобой
В чащи дремучих лесов,
Где нет людских голосов
С их клеветой и враждой,
Там замечательно летней порой.
Утром зеркально и мокро чисты
Берёз и дубов изумрудных листы,
А звери лесные нам не страшны,
Ведь зависти, злобы они лишены.
Хочешь мы в горные страны пойдём,
Лучше дворцов себе замок найдём,
Будет пристанище сыро, темно,
Пусть даже так, сбежим всё равно.
Я в этом мире ценю лишь одно –
Свобода превыше всех благ и всего.
1
Прекрасные руки держали плоды,
Кровавые яблоки в дом принесли,
И нежные руки скрывали следы
Холодной и свежей блестящей воды.
На фрукты чудесные лился поток
Из глаз опечаленных, полных тревог,
Огромные росы, лишённые искр,
Туманили взора ночной аметист.
Царевна прижала к горячей щеке
Кристальный и мокрый холодный рубин,
Наполненный жизнью и соком живым.
И в зеркале тёмном, как в синей реке,
Увидела снег и рубин.
2
Сегодня так тихо и лес золотой
Наводит унынья тоску,
И замок огромный сегодня пустой,
Я рядом брожу по песку.
Иду и не слышу шумящих дубрав,
Морозного воздуха, запаха трав.
Дорожки извилисты, прямы, круты,
Как змеи ползут впереди,
И вдруг предо мною встаёт на дыбы
Конь белый из темноты.
И всадник-силач всё же смог удержать
Прыжок норовистый коня,
Но в вихре движения не устоять
Он падает возле меня.
И крик мой, совсем не похожий на глас,
Прозрачность дыханья сломил,
И страшный, и громкий он был в это час,
И эхом ужасным весь лес оглушил,
А всадник молчал и был недвижим.
Я подняла плащ, скрывавший его,
Прекрасным и бледным было лицо,
На грудь, на чёрный бархат плаща
Струилась, сбегала златая змея.
Златая цепь – это царский знак,
Царь молодой оживал на глазах.
Близко пропел охотничий рог,
Я испугалась, на память венок
Из красной калины надела ему
На голову гордую, бросилась прочь,
В мой замок сквозь чёрную ночь.
Я тотчас уснула в палатах моих,
На утро всё вспомнила, страх мой утих.
Странным мне всё показалось тогда
И яблоки красные, леса беда.
И в солнечный день я мечтала всегда
Увидеть лишь тень молодого царя,
И мне отражала речная вода
Величия вид молодого царя.
3
Сегодня так холодно, даже с утра
Морозной корою покрылась вода,
И северной стужею веют ветра,
Застыли в глубокой тиши города.
А тучи огромные валят валы –
Свинцовые тяжести в низкие рвы –
И, не минуя белой стены,
Бурей тревожат спокойные сны.
Вечером этого мрачного дня
Праздник устроили в честь ноября,
Шум карнавала печалит меня,
Яблоки красные вкусные зря.
Символом этой потехи они
Служат примерно, но страшные дни
В памяти всё воскрешают моей
Цветом и свежестью дикой своей.
Под тусклыми арками сводов кремля
В глубокой тени стою я одна
И вижу весёлые знаки отца,
Улыбку и взгляды родного лица.
И в то же мгновение красочный вихрь
В танец увлёк и кружит нас двоих,
Я и высокая маска со мной
Калиной покрытою головой.
Где раньше могла я видеть венок,
Что чёрных волос обрамляет поток?
Неужто моею рукой был сплетён
И царь предо мною…А взгляд мой пленён…
4
Мне нравится солнца багряный закат,
Когда за стеною безмолвных палат,
Оно уже прячется, льёт темноту,
Даже пусть холодно, я в теплоту
Вся погружаюсь, беззвучно сижу,
И листья шуршат и летят в тишину.
Сон, беспредельный и ясный мой сон,
Сон, он в мечтаниях волн
Затерялся, как бледный янтарь,
И память души – мой царь.
А что же осталось? Тот же закат,
Тот же ласкающий слух листопад,
Те же красивые блики теней.
Но что может быть надежды сильней?!
Царь, о мой царь, ты пришёл в этот мир
Точно как я, и настанет тот миг,
Когда мы найдём друг друга вновь,
И пламенем вспыхнет любовь.
Октябрь 1993 г.
* * *
Сегодня наступила осень.
Июль и август был холоднее,
чем сентябрь.
И в тёмном небе ущерблённый месяц
Янтарным светом окропил октябрь.
В ночном окне желтеет бледно лампа,
И жёлтый стал холодным навсегда,
Но цвета персика лицо глядит упрямо
В свои печально-синие глаза.
В них теплота, суровое безмолвье,
От них сгустилась в сумрак темнота,
Но улыбается несмелая луна
Приятными морщинками у рта.
Да, в сентябре, они созрели рано –
Каштаново-бордовые каштаны,
Укрыли землю, как на лугах барашки,
Такого цвета, как в окне кудряшки.
Сегодня наступила осень.
И я оделась в жёлтое.
Быть может, изумрудный плед
Заменит зелень летнюю?
Быть может.
Но жить ей только в памяти моей
До следующей весны теплей.
Но что же…
И осени пора прекрасна тоже.
Сегодня наступила осень.
Пронизывает ветер.
Я не заметила, как уходило лето,
Но я сейчас согрета
Лучами нежными опалового цвета.
Октябрь 1994 г.
* * *
Тонкие ветви в бесцветном небе,
В чёрное листья окрасил вечер,
Красными крыльями машут птицы –
Бледным закатом белый сменился.
Холодными пальцами северный ветер
Перебирает звёздные сети,
Он расстилает их в звёздном храме
И сходит на землю немыми шагами.
Октябрь 1994 г.
* * *
Город сумрака, голых ветвей,
Гонишь листья с пустынных аллей,
И стоишь ты бетонный, пустой,
Только ветреный слышится вой.
Может быть, ты совсем не такой,
Город сырости с пылью густой,
И увидим мы клин журавлей –
Королей небесных полей.
Город сумрака, голых ветвей,
Ты не плачь по ночам, пожалей,
Ты туманов молочных не лей,
Город сумрака, голых аллей,
Пожалей, пожалей, пожалей.
Январь 1994 г.
* * *
Вы можете спросить меня,
Что я люблю? Зиму? Весну?
И я отвечу: «Вечер,
Октябрьский вечер,
Туман осенний и свечу,
Свечу и свет её пугливый,
Кленовый лист и клён красивый,
В тумане чёрные деревья,
Заснеженных акаций перья,
Летящей дымки тишину
Я ненавижу и люблю».
Октябрь 1994 г.
* * *
Осенняя тишина.
Акаций жёлтые слёзы.
Ореховая скорлупа.
Колючие голые розы.
Шелест шагов по листьям сухим.
Шорох тополей и берёзы.
Дымящий костёр кленовых седин
И вишен смолистые слёзы.
Октябрь 1996 г.
* * *
Была рассеянная осень:
с рыжей рябиной,
летящими облаками,
звуками пианино.
Я собирала виноградные кисти,
Жёлтые монеты опавших листьев.
Уплывала грусть вместе
С мелодией из бедного сердца.
Волшебнее быть не может
моя мимолётная осень.
Октябрь 1996 г.
* * *
Рыжие серёжки облысевших веток,
Пасмурные тучи голубого неба,
Золотое эхо умершего лета –
Солнце…в жёлтых листьях
Греет тёплым светом.
Октябрь 1996 г.
* * *
Я иду широкой дорогою
В осенний холодный туман,
Рассыпались мягкие локоны,
Как пена волны, по плечам.
Туман окутал месяц,
Окутал деревьев мглу,
Я не слышу воющий ветер,
Я иду, я иду, я иду.
Чернота наступающей ночи
Растворилась в сырости дня,
Я вошла в заколдованный вечер,
И теперь я – вовсе не я.
Темнота укрывает землю,
Теплится свет едва,
Озаряется лунной улыбкой
Нестерпимая высота.
Там – поющее небо светит,
Здесь – туманная тишина,
Рассыпаются звуки редкие,
Словно пенистая волна…
Ноябрь 1996 г.
* * *
Какая неприглядность,
Какая тьма.
Летит холодный ветер
В дома. Зима.
И чёрным пеплом сыплет
Снег во тьме.
Как зябнет моё сердце
В ночной зиме.
Февраль 1997 г.
* * *
Ветер несёт фиолетовые тучи
И тысячи жёлтых листьев,
Тысячи слов, тысячи звуков
И сотни сложных ноктюрнов.
Но что эта буря в сравнении с тем,
Что бушует в душе моей бурной?
Июль 1997 г.
* * *
Воздух имеет цвет,
Воздух дымкою лёгкою
Покрывает зелёный лес
Призрачной краской зелёною.
Круглые жёлтые головы
Вертят за солнцем вслед
Утонувшие в море подсолнухи,
В море, которого нет.
Где-то у самых окон,
Забравшись в какой-то цветок,
Захлёбываясь сизым воздухом
Протяжно лепечет сверчок.
Пролилась туманною речкою
Песня над чистой рекой,
Прекрасная до бесконечности,
Рассыпаясь утром росой.
Июль 1997 г.
* * *
Скоро пойдёт дождь,
Я слышу, как он шумит,
Рассыпая листья берёз
По ковру изумрудной травы.
Ветер шепчет мне,
Свисая с верхушек лип,
О скором летнем дожде,
Который сюда спешит.
Быстро прошёл день.
Время чёрных ночей.
Холодом веют тени
Древних седых тополей.
Июнь 1997 г.
* * *
Тишина. Холодный город
Спит в январский полдень,
Одинокий ветер гонит
Пыль в просветы окон.
Сыплет снег сухой,
Сереет голый клён,
И старый дворник у дороги
Сгребает старый хлам.
В окно выглядывает кошка,
Зажмурив глазки сонно,
И жмётся к дому,
Замерзая, худая собачонка.
Февраль 1998 г.
СНЕЖНЫЕ ЗАРИСОВКИ
1
Снег летит,
Как большие подснежники,
Мягкие и белые,
Весенне-снежно-нежные.
А потом осыпается
Острыми блёстками,
Как лесные пролески.
Ветер сорвал их
В весенней роще
И закружил
На городской площади.
2
Снег в косую полоску
Расчертил прозрачный воздух,
Выбелил холсты дорожек,
Прогремел весенним громом
И умчался в лес зелёный.
3
Снег насыпал на деревья
Манной каши
И облил стволы берёзок
Простоквашей.
Он накрыл рябину
Нежными платками,
Он обнимал калину
Снежными руками.
Сирень с пушистыми рогами
Стряхнула снежный ком,
А капель уже заводит
Весенний перезвон.
Март 1998 г.
* * *
Зима стряхнула шаль из облаков,
И ветер растрепал её узоры,
Тяжёлые лоскутья кружевов
Исчезли на земле весенне-тёплой.
Красивый снег бывает только в марте,
Когда зима спешит куда-то прочь,
Она бежит, в который раз теряя,
Свой белый царственный убор.
Март 1999 г.
* * *
Мне нравится,
Как пахнет акация,
Когда идёт майский дождь,
Как падают мелкие капли
На старый красный зонт.
Мне нравится,
Что я пьяная
От весенней тёплой грозы,
Мне нравится, что забыла я
Свои старые глупые сны.
Май 1998 г.
* * *
За восходом закат
И восход,
Заката не будет, нет.
Бледно-розовая
Линия Солнца
Ложится
На чистую длань небес.
Август 1998 г.
* * *
Деревья, как каркасы куполов,
Как прутья виноградных арок,
Стоят развенчанной толпой
После листопада.
Почерневший голый клён
Качает кроной жалобно,
Отгорел златым огнём
Октябрьскими пожарами.
Октябрь 1998 г.
* * *
Перед закатом вспыхнул вечер –
Груша стоит, как гигантская свечка.
Восковые трепещут листья,
Полыхая огнём немыслимым.
Всколыхнулось дерево старое
И посыпало искрами алыми,
В закатных лучах купается
И золотом всё осыпается.
С осенним ветром шепчется
И кивает кроной не вечною.
Растеряла кудри богатые
И стоит, как корова, рогатая.
Октябрь 1998 г.
* * *
Я счастлива,
Как счастливы быть могут
В мои весенние года.
Апрель покрыл душистым пологом
Зазеленевшие поля.
Расцвет пройдёт, я знаю,
Наступит лето ласковое,
С пожаром буйным осень,
и тихою зимой
Я на салазках въеду в сказку
С заснеженною белой головой.
Октябрь 1998 г.
* * *
Мне нравится,
когда приходит лето,
И жаркий полдень сушит землю
зноем.
Придут дожди с осенним ветром,
Закружат листья в хороводе.
Осень.
Земля, как прогорающий костёр,
Последним самым ярким светом
Пылает перед зимним сном
Червонным золотым букетом.
Октябрь 1998 г.
* * *
Закат бледно-розовый, как парное молоко,
Не холодный, а тёплый с пеной облаков.
Деревья облитые топлёным маслом,
Земля, как каравай, подрумянилась.
Небо расплескалось мягкими волнами,
Ранняя весна одета не в зелёном,
Она окутана снегом и тёплым
Нежным бежевым шёлком.
Март 1999 г.
* * *
«Зачем тебе думать о том,
Что море бушует штормом,
Что камни срывает со скал
Ветер, рвущийся в окна?
Завтра придёт тишина,
Завтра морскую гладь
Ты нежно погладишь рукой.
А сейчас…хочет она бушевать.
Зачем ты смотришь долго
В оцепенении глупых страхов
На ввысь летящие волны?
Их окружают скалы.
Почему твой светлый взор
Стал, как море, седым?»
«Я смотрела в морскую даль,
И цвет моих глаз стал иным –
Как море глубоким
серо-голубым».
Ноябрь 1998 г.
* * *
Сижу среди чужих людей
В читальном зале. Всё так глупо.
Передо мною на стене висит картина:
Огонь свечей и у камина
Борзого пса спина дугою.
Я говорю сама с собою,
А буквы лягут на листе,
Как эти краски на холсте.
Пред вами, может быть, случайно
Засветится строка печально,
Как в центре чёрного холста
Зарделась пламени щека.
На улице октябрь, а здесь
Согрета я глазами свеч.
Такая обстановка впору
Предаться глупым разговорам.
Октябрь 1994 г.
* * *
Меня любит этот город,
Этот дом с грушовым садом,
Расцветает заколдованный
Белым снегопадом.
За прозрачной шторой вечера,
Мглою окружённый,
Снег танцует в лёгком-лёгком
Белом хороводе.
Я не ожидала снова
Быть по-детски удивлённой
Россыпью летящих звёзд
На белом небосклоне.
На моих губах улыбка
Загадочно-влюблённая.
Люблю тебя заснеженный
Мой белый город.
Февраль 1999 г.
* * *
Лес…пушистой зелени занавес.
Сосны огромными лапами
Машут, снег разметая.
Здравствуйте, им отвечаю.
Свинцовое небо развешено
Над белыми снежными крышами,
Красное солнце большое
Можно достать рукою.
Морозное розовое утро
Застыло в прозрачных сосульках –
К долгой зиме. И совсем не слышна
Птиц болтовня. Тишина.
Декабрь 1998 г.
* * *
Твои ресницы…пушистые, как ели,
Твои глаза, как ясный синий вечер,
Я знаю, всё замели годов метели,
Но я горю в предчувствии
счастливой встречи.
Любимый мой, ты улыбаешься мне
солнечным закатом,
Мелькающим в листве высоких сосен,
Хороший мой, я буду несказанно рада
Тебя увидеть после стольких вёсен.
Пусть даже, если вновь расстанемся
на сотни лет,
Я буду вечно помнить это лето.
Июль 1997 г.
* * *
Я слышала, в Вашем старом замке,
на высоких шпилях,
Живёт тёплый южный ветер,
С бойниц срываются старые вороны
И кружат заунывно каркая в небе белом.
Заждались изумрудные холмы,
заждались равнины жёлтые
Живительной воды, объятые жарким солнцем,
Вонзающим в землю клинки лучей,
Из-под опущенных ресниц пушистых елей
сверкающих зелёным.
Хлещет по щекам тихий слезливый дождь
И тихо звенит, падая с мокрых листьев.
Мимо озера – белой большой лужи –
Вы идёте
И смотрите мимо встречных взглядов
размытых дождём лиц.
Куда? Навстречу солнцу, не думая ни о чём.
Разжёг костёр на рябых облаках огонь заката.
Невыразимо-синий в серебряных каплях
летний вечерний хор
Солнечных бликов, теней, воды –
гармония сердца и разума.
Август 1999 г.
GEDICHTE
GRUENE INSELN
I
Das Meer…In die Ferne sehe ich,
An unmerklicher Grenze entstehen
Die Wellen, die schlagen an den
K;stenstrich
Mit dem Zischen der Brandungschwellen.
Ich werde immer, fort und fort
Das Seebrausen im Bl;tterascheln hoeren,
Und wie der Gischt erbl;hen Apfelbaeume
Im ungest;men Lenzgest;ber.
Die tote See mit toten Fischen…
Wenn deine Seele als ein gro;er Seeteil
Mit toten Hoffnungen und viel
Enttaeuschung` ist,
Wer sagt, man liebt nicht hassend.
Nein.
Ich geh` fort, ohne sich zu wenden.
Umgekommen sind fast alle Sinne.
Es ist so weh, nicht wiederkehrend,
Die See blieb nur in meiner Seele.
Lebe wohl f;r immer!
II
Ich ergebe mich in Seelewellen
Und in des wei;en Monds Anziehung.
Im Gebirge, auf hohen Gipfeln
Liegt so viele Totenstille.
Du sehnst dich nicht nach dem Gewitter,
Es findet dich all;berall,
Und du suchst immer wieder
Nach der Ruh’inseln Bleibe.
Die Gedanken werden streben
Nach der Tr;ume warmem Gr;nen,
Nach den freudigen Erinn’rungen,
Die dir deinen Herz’n beruhigen.
Deine See in deiner Seele
St;rmt fortw;hrend, ohne Ende.
Deine Rettung und dein Wohlklang
Sind in gr;nen Inseln,
Gr;nen Inseln deiner Hoffnungen.
Mai 1999
* * *
Gegen die Fenster schlaegt der Regen,
Der wie ein Wirbelwind ‘ranst;rmt.
Ich weiss, du erwartest mich schon lange –
Ich bin im Gef;ngnis beim Wollkenbruch.
Das ist nicht traurig, das ist gelacht.
Allein trinkst du deinen einsamen Tee
Unter den Linden, im Zentrum der Stadt,
Und ich eile nicht zum Wiedersehen.
Ich rechn’ Regentr;nen auf dem Glas,
Ihre Menge ist weniger als auf Wangen,
Und Wasser gibt’s weniger aus dem Himmel
Als aus meinen Fr;hlingsaugen.
Die Verzeihung der versp;tet’ Verliebten?
Du wartest den Abend – zeitlebens.
Ich dachte, kein Hindernis hat die Liebe.
Was ist ein Meer? –
Wenn es nur einfacher Regen ist…
Mai 1999
* * *
Der Stoss des Windes fegt die Wege,
Die sind von Apfelbl;ten schneeig,
Der weissen Blumen das duftige Wetter
Fliegt unter von hellgr;nen B;umen.
Du weisst, dass des Fr;hlings Ver;nderlichkeit
Mit dem warmen Schnee dir l;gt,
Du wei;t und wandelst versinkend
In der Zartheit der Maibl;t’.
So still und ruhig war es nie,
Nie summten Immen so h;rbar.
Die Blumenbl;tter fliegen…fliegen
Auf das seid'ne dunkle Haar.
Du liebst mich. Du liebst.
Du bist bet;rt mit dem Fr;hlingsnebel –
Mit dem leichten wei;en Dunst
Der bl;henden wei;en ;pfel.
Du wei;t des Fr;hlings Ver;nderlichkeit,
Du sagst, ich bin die Fr;hlingszeit,
Und warmes Licht str;mt aus meinen Augen
Wie durch den stillen Ozean.
Mai 1999
MARIUPOL
Die Stadt des Dunkels, der kahlen Zweige,
Du treibst die Bl;tter von ;den Stra;en
Und stehst aus Beton, leer, verr;uchert,
Man h;rt nur das windige Heulen.
Wahrscheinlich bist du ganz nicht solche,
Die Stadt des dicken Staubs und der Feuchte.
Aber ich sah hier schon so lange
Den fliehenden Zug der Himmelskranichen.
Die Stadt des Dunkels, der kahlen Zweige,
Wein nicht die Nacht hindurch! Bedauer!
Gie; nicht die milchfarbigen Nebel,
Die Stadt des Dunkels, der w;sten Alleen!
Mein Gram ;ber dich ist mehr als dein Meer…
Mai 1999
WALDTULPEN
In der ersten Fr;he,
Wenn die Luft
Kristallen ist,
Renne ich barf;;ig
Auf betauen Gr;sern.
Um zu heuen,
Wo durchsichtiger See
;ber die rotweinen Tulpen
In der Waldlichtung gedeihen.
Die H;hne kr;hen –
Der farbenfrohe Tag
Bricht schon an.
Man m;sse hasten,
So viel zu machen.
Der umgestochene Boden
Riecht nach der Ruhe
Des lauhei;en Aprils.
Die sonnenbegossenen Arme
Versenk’ ich ins Quellewasser.
Ich bedecke Augen leicht
Mit der Handfl;che
Vom au;er Rand und Band
Geratenen Sonnenlicht
Am gl;henden Mittage.
Der Jungpflanzenbestand
Ist sehr frostempfindlich
Und braucht viel Sorge.
Gefesselt bin ich dran
Den lieben langen Tag.
Bei Sonnenuntergang,
Wenn die Luft
Starkriechend ist,
Gehe ich langsam
Auf hellgr;nen Gr;sern.
Neben durchsichtigem See,
In der hellen Waldlichtung
Pfl;cke ich d;nne Tulpen
Mit den erm;deten
Sonnengebr;unten Fingern.
Ich begeb’ mich nach Hause
Mit einem Armvoll
Waldriechende kleine Blumen.
Von der Erm;dung scheint es,
Die F;;e r;hren nicht an den Boden.
April 1999
OSTERN
Hoch, auf lotrechten Heiligen Kreidebergen
Steht eine Kirche mit goldenen Kuppeln,
Der angenehme Glockenklang legt sich
Auf vom Untergang purpurne
Dunkelnde Kiefernwaldg;rtel.
Ich eile nach oben, nach oben, bergauf
Im Berge umrankten holprigen Wege
Zur wie das endlos lange Ersteigen
Endlosen heiligen Ostervesper.
Heute herrscht Ruhe, man h;rt nur
Hundertj;hrige Holzbirnen rauschen,
Die wei;rosigen Wellen von ihrem Bl;hen
Bedecken Berglehnen und kreidige Steilwand.
Zum Gischt vom Wellenschlag werden
die B;ume.
Die Sperlinge schilpen. Die Nachtigall singt
auf einer
Vom Kriege gezeichneten alten Eiche:
„Morgen wird’s Gro;es Heiliges Ostern!“
„Christus ist auferweckt!’’ – „Wirklich auferweckt!“
Kann man von allen Seiten h;ren,
„Vater, geheiligt werde dein Name;
Vergib uns unsere S;nden, denn auch
Wir selbst vergeben jedem...“
Der sinkenden Sonne Feuerzungen
Lecken die wei;en Kreidew;nde
Der Heiligen Kirche sowie der H;hlen
Von ehemals da gewohnten
Heiligen Einsiedlerm;nchen.
Ich bete, damit es die D;rre nicht gebe,
Damit die junge Saat gut stehe,
Ich bete um reiche Birnenernte,
Und auch damit die Geier die K;ken
nicht stehlen.
Die lichte Auferstehung Christi wird es.
Ich bete um Stille und Frieden.
Des Priesters wohlklingend vers;hnende
Stimme
Flutet ;ber dem friedlich schlafenden
Flusse.
Am Morgen ergl;nzen goldene Kuppeln
Der hoch gelegenen Heiligen Kirche,
Die ;ber Nacht vor Hunderten Jahren
Aus dem Kreidefelsen aufgewachsen
worden ist.
Die Glocke werden angeschlagen:
„Christus ist auferweckt!“ verk;ndend,
„Wirklich auferweckt!“ antworte ich.
Die Heiligen Berge jubeln.
April 1999
* * *
Bla; rosa ist der Untergang
Wie die frischgemolken’ Milch,
Er ist nicht eiskalt, sondern warm
Mit der Haut von den W;lkchen.
Die B;ume stehen gelblich,
Mit dem Butterschmalz begossen.
Die wohlriechend’ Erde br;unt sich
Wie ein riesig’ Laib Brot.
Mit den weichen Wellen
Wird das Himmelszelt vergossen.
Der Fr;hling wird in beige verh;llen,
Nicht in Gr;ne wird er kommen.
April 1999
* * *
Unter bl;henden wei;en B;umen,
Die mit duftigen Bl;tenbl;tter
Reich bestreuen, mit Immen summen,
Mag ich tr;umend gehen.
Damals war ich ganz die Kleine.
Mein betagter Urgro;vater
H;ngt f;r mich die winzig’ Schaukel
An den rosa Apfelbaum.
Und mir scheint’s, ich fliege auf,
Ich verliere mich, verschwinde
In dem rosig’ Blumenschaum,
Und nach unten fall’ ich wieder.
Und die Bienen surren rastlos.
Ich erschrecke, deshalb fl;cht’ ich,
Deshalb gehe ich im Garten
Mit den Bl;ten kreisend m;;ig.
R;ckw;rts komme ich nur abends,
Wenn die Bienen schon einschlafen.
Ich probier’ den s;;en Honig
Mit der gro;en h;lzern’ Schaufel.
Dieser Honig riecht wie ;pfel,
Riecht nach Gr;sern und Zikaden,
Er riecht auch nach der Herbe
Des erbl;hten Schlehenstrauchs.
Unter bl;henden wei;en B;umen,
Die mit duftigen Bl;tenbl;tter
Reich bestreuen, mit Immen summen,
Mag ich gegenw;rtig gehen.
April 1999
* * *
Ich bin so gl;cklich,
Wie gl;cklich kann man sein
in meinem Fr;hlingsalter.
Der M;rz bedeckt mit einer gr;nen Seid’
Die hingebreitet liegenden Bergweiden.
Ja, ich wei;, der Bl;te Weg wird
irgendwann vorbei,
Und dann beginnen der z;rtlich’ Sommer
Und der unglaubliche st;rmische Herbstbrand.
Im wei;en Schneewinter komm’ ich
drauf ’rein
Ins M;rchen mit dem Schneebedeckten Kopfe.
April 1999
* * *
Im Traum flog ich heute
;ber den gro;en B;umen.
H;her, h;her... Ich sah
Mein unbekanntes Land.
Ich f;hle – ich bin frei,
Frei von allen Zweifeln.
Ich bin wie V;gel leicht,
Fliege, weil ich glaube.
Alle Sorgen sind versiegt,
Ich begrab’ den alten Zwist,
Ich will ja immer wieder
Die leichten Strophen dichten.
Im Traum flog ich heute
Neben der hei;en Sonne,
Mit der zarten Br;une
;berrasch’ ich in Wintermonaten.
Januar 1999
* * *
Nachts fielen die Wolken auf den festgefrorenen
Boden,
Den der Nordwestwind verw;stet hat.
Sonst warum sei er so edel rein geworden?
Von sch;tzbarem Wert ist sein Gewand.
In dieser wei;en Weihnacht ist
ein Himmelsstern
Auf die kostbare Decke herangeflogen –
Gekommen ist das Jesuskind zur Welt.
Das Firmament, die Erde jubeln und frohlocken.
November 1998
* * *
Wei;e Menschen, wei;e Wege,
Wei;e Wagen, wei;e D;cher...
Wei;er, wei;er Schnee
Verbl;ffte mich,
Er fliegt und f;llt
In des Tages Still’.
Wei;e B;ume, wei;e V;gel
;hneln Schnee mit wei;en Fl;geln.
S;;er, s;;er Schneefall
Fliegt in M;nder
Mit s;;en Flocken ’rein
Und wirbelt rundum.
Wei;e K;lte dreht den Schnee
Im wei;en Tanze in Spitzensch;ume.
Zarter, zarter Blick
Und dein zartes L;cheln
Fliegen still zu mir
Mit dem stillen Schnee.
November 1998
DER IMPRESSIONIST
Die untergehende Sonne
Zerschmilzt wie Dukatengold,
Tropft auf des Malers Palette
Und schwimmt durch das Himmelsgew;lb’.
Das Ockergelbe, das Ockerrote und
nat;rlich das Zinkwei;...
Du malst.
Von sonnenstrahlenden Farben,
Von unz;hligen Pinselstrichen
Leuchtet die rauhe Leinwand
Des malenden Impressionisten.
Die gebrannte Umbra, der Krapplack
und auch der braune Mars...
Du malst.
Die lichtvolle lebendige Welt
Lehr’ mich nachzuahmen.
Du schaffst die ;lgem;lde,
Ich will in Worten schaffen.
Die Sonn’, die Impression und
das ged;mpfte Licht...
Ich dichte.
November 1998
DIE SCHNEEGL;CKCHEN
Heute schneit es in gro;en Flocken,
Der See ist zugefroren.
Auf seinem glatten Spiegel
Wirbelt das Schneegest;ber.
Zu kalt ist es im Haus,
Obwohl das Feuer im Ofen
So freundlich und einladend
Unlaut prasselt und leuchtet.
Der Frost malt die Eisblumen
Auf d;rren Fenstergl;sern,
Er leiht die sch;nen Bilder
Von wei;en Winterw;ldern.
„Mein Ritter, bring von dorther
Ein nicht gemaltes Wunder –
Nur ein kleines K;rbchen
Mit kleinen Schneegl;ckchen“.
Der h;chst verliebte Ritter
Sattelt sein heftiges Pferd.
Es wei; die kalte Sp;tterin,
Der Wald verschlingt ihn schnell.
In gro;en Flocken scheint es,
Der See ist zugefroren.
Nie bringt der arme Ritter
Schneeblumen f;r seine Sch;ne.
Der Frost malt auf Fenstern
Die zarten wei;en Gl;ckchen.
Auf wei;e Ornamente
Zeigt sie aufs neue.
„Wei;t du, mein lieber Ritter,
In W;ldern gibt’s Schneegl;ckchen.
Bring mir sie bitte
Als Unterpfand der Treue“.
„Ich tue dir deinen Willen,
Aber mein Weg ist lang,
Ich komm’ zu dir im April
Mit einem Schneegl;ckchenstrau;“.
Unter den kr;ftigen Pferdehufen
Klirrt der spiegelglatte See
Wie das Eisherz der Jungfer,
Das die Lieb’ irgendwann schmelze.
November 1998
* * *
Die Luft hat verschiеdene Farben.
Wie illusorischer gr;ner Schleier
H;ngt sie ;ber dem Walde,
Wobei sie sich an Wipfel klammert.
Die Sonnenblumen drehen
Runde K;pfe hinter der Sonne
Und ertrinken in nebliger See,
In der nichts ertrinken k;nne.
Irgendwo zirpen Grillen,
Und der Nebel verschwindet bald,
Tautr;pfchen fallen schon nieder.
„Impression. Soleil levant“.
November 1998
* * *
R;tliche K;tzchen im Weidenwald
Wirbeln wie tr;be Wolken im Himmel
Des sterbenden Sommers goldener Nachhall
Ist gelbes Laub wie Sonnenschimmer.
Die B;ume entbl;ttern sich m;hlich,
Und ihre herbstlichen bunten Tr;nen
Fallen wie leichte F;nkchen
Auf s;; schlafende Erde.
November 1998
* * *
Wir gehen.
Ruhig raschelt das Laub,
In der Luft liegt die Herbstzeit.
Wir gehen. Wir sind zu zweit.
Wir gehen.
Die hornreihe schwimmt leicht vorbei,
Das silberschimmernde Blau
Sieht gleichg;ltig in unsere Augen.
Wir gehen. Wir sind allein.
Wir gehen.
Wir sind ganz unbemerkt,
Und niemand fragt nach nichts,
Durch Kronen schimmert der Strom
des Lichts.
Wir gehen. Wir sind verliebt.
Wir gehen.
Das Laub raschelt ruhig,
Der Herbst ist schon vergangen,
Wir gehen wieder zusammen.
Wir gehen. Wir sind so gl;cklich.
November 1998
DIE FELDBLUMEN
Wer mag den hei;en Tag im Sommer nicht?
Ich schw;rme f;r glutgold'nes Sonnenlicht,
Weil ich in weiten Steppen geboren bin,
Die mit dem Federgras bewachsen sind.
Ich gehe l;ngs des Brachlands tags,
Die Pfade schl;ngeln sich voraus.
Wohin das Auge auch blickt,
Das Grasmeer wogt vom Trockenwind.
Verstreut sind Bl;mchen ;berall,
Das Feld steht wie nach dem Sternenschnuppenfall.
Der Lein ist wie ein Grund f;r jeden Blumenstern,
Als ob er eine Himmelsbl;ue immer w;re.
Der Klee, Die M;nze, der L;wenzahn,
Die wilde Rose, der Dost, der Feldthymian,
Die Immortelle, die Kamille, der Beifu;,
Die Flockenblume, der Salbei, der Kalmus –
Sie alle f;hren wundersch;nen Reigentanz;
Ich flechte draus einen Riesenkranz.
Und drin wankt ein Vergi;meinnicht,
Wie die Erinnerung an warme Zeit f;r mich.
Oktober 1998
DER HERBST
Wenn das gelbe Laub auf die Erde f;llt,
Und der Kranichschrei im Himmelszelt erschallt,
Zur selben Zeit wird es der Herbst –
Mein Liebling gibt mir buntes Fest.
Der Junge bringt die d;nnen Blumen mit.
Gedenken Sie, wie letztes Gras in Feldern riecht,
Wenn sich der Nebel drauf senkt,
Und wenn die tauige Sonne es erw;rmt.
Sein Haar gl;nzt ganz und gar dadurch,
Da; herbstlichgoldner Regen es befeuchtet.
Die B;ume scheinen wie die Flamme
im Wind,
Weil sie wie er rotblond geworden sind.
Die strenge K;lte bricht so bald herein,
Da; junger Herbst nach S;den offenbar enteilt.
Er winkt mit seinem sch;nen Rotdornkranz,
Und rote Bl;tter drehen sich im Tanz.
Oktober 1998
DAS TRUGBILD
Die Wanderer kommen vom Wege v;llig ab,
Weinschl;uche sind schon leer,
Es wird bald neuer ew'ger Tag
Im riesigen Sandmeer.
Die Gegend ist ganz unbekannt,
Die Karawane geht mit knapper Not,
Die Sonne schneit,
Der Sand erhitzt sich schnell.
Urpl;tzlich taucht am Horizont
Ein reines Trugbild auf –
Des Dromedars durchsichtige Gestalt
Mit sch;nem Reiter drauf.
Sie sind wie leiser, linder Wind,
Der in Oasen weht,
Die werden durch die Sonn’ geschickt,
Mit Strahlen zu erretten.
Die armen Wanderleute folgen
Dem hellen Trugbild nach,
Der Dromedar, der Reiter holen
Sie in die Heimatstadt.
Spurlos verschwindet Sonnenritter,
Aber dem Greis, dem jungen Mann
Fehlt es an den dankbaren W;rtern,
Sie strecken H;nde himmelan.
Belebend und vernichtend wird
Der Sonnenbrand der W;stenei,
Die Karawane zieht sich wieder
Die unbegrenzte wie Barchane.
M;rz 1997
DIE UNBILDEN DER WITTERUNG
Der Nordwind heult im Offenrohr vom
Morgen an,
Er fliegt mit tiefen Wolken und Raben
immer ’ran.
So k;rzlich herrschte die Altweibersommerszeit,
Nun bricht das tr;be Wetter j;hlings ’rein.
Ich h;r’ des Regengusses Worten zu.
Wer komponierte nur so einen Blues?
Der Regen prasselt auf D;cher nieder –
Er singt die herbstlichmonotonen Lieder.
Oktober 1998
* * *
Herbstliche Ruhe,
Der Schotendornen gelbe Tr;nen,
Belebende K;hle
Und erstaunlich milde W;rme.
Kahle Rosenhecke,
Der N;sse umhergeworfene Schalen –
Das alles ist ein Andenken,
Ein des zarten Gef;hls Nachhall.
Auf d;rren Bl;ttern das Ger;usch
der Schritte,
Das S;useln der Pappeln,
Die harzigen Tr;nen der Kirschen
Sind ein des fernen Gef;hles Hall.
November 1998
* * *
Des Himmels Wellen besp;len die K;sten
Der weiten Weizenfelder,
Wobei sie blaue Tr;pfchen spr;hen,
Die sofort Flockenblumen werden.
Der Kiefernwald rauscht wie Brandung,
Und der Birken Laub zittert.
Warum, meine Mutti, kannst du sagen,
Mu; ich neue Reise antreten?
Warum will ich nicht fortfahren
Und verlass’ meine Heimat wieder?
Sie ist ein gl;ckliches Eiland,
Im Schmutzozean sch;ne Erde.
November 1998
* * *
Ich habe es gern,
Wie der Schotendorn riecht,
Wenn es im Mai regnet,
Wie die Tropfen auf alten Schirm
Chaotisch fallen werden.
Ich habe es gern,
Da; ich vom Fr;hlingsgewitter
So urpl;tzlich berauscht bin,
Ich schlag’ deine Schmeichelreden
Augenblicklich aus dem Sinn.
November 1998
* * *
November.
Der Regen trommelt gegen Fenster.
Ja, es ist sch;nes Wetter
F;r albernes Gerede.
Himmel!
Wozu tr;bst du dich immer?
Ich hock’ zu Hause deswegen
Mit diesen l;stigen Angebern.
November 1998
* * *
Ich bade mich im Strahlenfall
Der Abendr;te,
Mein Haar flammt wie die Espenhaine
Im Oktober.
Die Sonn’ vergie;t Bordeaux
Auf die Wolken.
Wie Kupferm;nze scheint sie nun
Anstatt der gold'nen.
November 1998
* * *
In Lebenswirbeln bin ich wie ein Gr;schen,
Das sich beim Windsto; bis zur Erde biegt.
Aber ich werde mich nur wieder strecken,
W;hrend die Eiche niederfallend liegt.
Ich will mich nicht um das Verflossene
abh;rmen –
Es ist ein mit dem Wind abrei;end’ Einjahrsblatt.
Es lenzt im n;chsten Jahr selbstredend,
Und Bl;ten treiben in dem Heideland.
Oktober 1998