Все гости уйдут, разбирая пальто и зонты,
при этом, наверное, будут учтиво пытаться
шутить на прощанье, чтоб жестом людской теплоты
сердечней проститься и, в общем, простившись, остаться.
Остаться условною тенью в проёме дверном
иль маленьким пятнышком света на чём-нибудь тёмном.
Но им – уходить и забытыми быть всё равно.
На то и прощанья. Прощают, чтоб больше не помнить.
И кто-то вздохнёт, уходя, о разлуке со мной,
а кто-то посетует вслух об убожестве дома,
о странной хозяйке с её романтичной душой,
что птицей нездешней парит по пространству пустому.
И сяду я рядом с горой перепачканных блюд,
себя к пустоте одиночества вновь приучая,
и тихо ко мне по светящимся стенам сойдут
те гости, что в сердце живут, а ушли не прощаясь.