В небольшой кабинет начальника Михайлова Николая Петровича вплывает грузная фигура белокурой женщины. Я устраиваюсь на работу, пишу заявление и украдкой рассматриваю женщину. Внимание моё привлекает кровоподтёк под глазом, обильно замазанный тональным кремом.
Через неделю, заняв стол рядом с ней, знакомимся. Я стараюсь не пялиться на уже почти исчезнувший с её лица фингал. Но получается не очень, при разговоре взгляд невольно цепляется за чуть заметную красную ниточку запёкшейся крови.
— Это сынуля меня разукрасил, — удовлетворяя моё любопытство, равнодушно произносит Лида.
— Как это?
— Да как? Кулаком.
— За что?
— За то, что возразить ему посмела.
Я недоуменно хлопаю глазами.
— Он, когда пьяный, вообще с катушек слетает. Это ещё что? Это уже всё зажило. — Лида достаёт мобильный телефон и протягивает мне. — Вот что было две недели назад.
Я смотрю на фото и содрогаюсь. Синее лицо с заплывшей глазницей, такую физиономию можно увидеть в каком-нибудь боевике или даже фильме ужасов.
— Ублюдок, — вырывается из меня. — Ты в милицию обращалась?
— Нет, — Лида прячет телефон. — Хотела было, так он сказал: иди, иди, я свои 15 суток отсижу, выйду и прибью тебя окончательно.
Я смотрю на руки этой, совсем ещё не старой, только недавно вышедшей на пенсию женщины и замечаю на них полоски шрамов. Так режут вены. Я видела в одном фильме.
Лида перехватывает мой взгляд.
— Да, да… Резала… И вешалась… Умереть хотела… Много раз… Не вышло.
Сейчас Лида живёт в коммуналке, приобретённой в ипотеку. Свою родную квартиру, в которой прожила всю жизнь, оставила буяну-сыну.
Кирилл — нигде не работающий алкаш, продолжает трясти с матери последние деньги. Полторы ставки инженера и пенсии едва хватает, чтобы как-то сводить концы с концами, выплачивать ипотеку и содержать дармоеда-сына.
Вы прочли отрывок из книги "Обет безбрачия". Полностью книгу Елены Касаткиной читайте на Ридеро, Литрес, Амазон.