«Я вернусь, любимая, только жди. Дальше рифма требует про дожди, только я, наверно, плохой рапсод, да и дождь на деле-то не идет.
Победили — наши. А кто ж еще? Но покойникам потеряли счет, а кто выжил — тоже не рад судьбе… Как вернусь домой — расскажу тебе.
Если вкратце — помнишь, был Одиссей? Многоумный муж, похитрей нас всех… Проскитался добрый десяток лет по морям, а причалил к родной земле — оказалось, дома никто не ждет, ни одна собака не узнает, а жена-царица среди гостей выбирает, с кем бы ей лечь в постель.
Или вот из Аргоса Диомед (да пошлет Олимп ему долгих лет!). Уж такой богоравный он был герой, а вернулся в Аргос, пришел домой — а жена совсем потеряла честь, у нее любовников — и не счесть! Да к тому же заговор в полный рост… Не убили, — ладно хоть, обошлось. Диомед простился с родным дворцом — был царем, а сделался беглецом.
Или вот критянин Идоменей — потрепали боги еще сильней. Вот представь, возвращается он на Крит — а там пасынок с его жинкой спит! Ну а дальше тот же идет припев: отобрали власть, хоть сбежать успел, да и то, быть может, погиб уже… Так-то ждут гречанки своих мужей!
Но не ты, любимая, но не ты. У твоей немеркнущей красоты есть родные сестры — любовь и честь… я-то знаю, что лишь у тебя и есть. Я вернусь домой, я вернусь — герой, и добычу за мною везут — горой, а даров достойнейшей из супруг принесу — не удержишь, не хватит рук…»
Тихо вьется ниточка старых Мойр.
Веретенце крутится — малый смерч.
Агамемнон пишет письмо домой.
Клитемнестра ждет.
Полирует меч.