Есть у неё дорогое белье. Такое. Не повседневное,
Черное, чуть выше колен, кружавчатое, с пояском.
Другое, красное, длинное, принцессово-королевное,
Она их - в далёкий угол, небрежно повесив комком.
Красное глядит из шкафа в щель от купейной дверцы,
Как смотрит она на пижаму и что-то до жути удобное.
Уныло тоскует чёрное, когда-то ведь в жанре скерцо
Так ликовало кружевом. В ансамбле с себе подобными.
Часто они бранятся, толкаясь в шкафу бретелями,
Моль засмущали совсем своей кружевной матерщиной.
Шепчутся иногда с смотрящими сверху постелями,
И отмечают вместе ненужности годовщины.
А она, резко шкаф распахнув: "Надену сегодня черное!"
Заволновалось кружево и пояс взялся мурашками.
"В красное вряд ли влезу. Красивое. Но никчемное"
Засунула в угол дальний. К пижамам с тупыми барашками.
Это был час безумства её в невозможно чёрном.
Студия, реквизит, фотографы: глянец журнальный.
Дома всю красоту - в шкаф. В бесконечность тёмную.
Чёрное вновь упало в объятия красно-печальные.
А она, будто услышав рыдания кружевные,
Вырвала вдруг из лап барашков, носков, сорочек.
И обняла их так, словно они живые,
Нежно их отдала своей повзрослевшей дочке.