Сестра моя,
Троянская война,
которую ты сдуру заварила,
окончена. Ахейские мужи
стремятся по домам, трясут добычей,
воображают, как обнимут жен,
за десять лет ничуть не постаревших —
и думают, что ни один наглец
весь этот срок не согревал им ложе…
(Конечно, согревал. И не один.
Иначе можно тронуться от скуки.)
А впереди их всех — мой дуралей,
глупец, гордец, великий Агамемнон…
Едва его отплыли корабли —
о, видела б ты, как я ликовала!
Во снах себя я видела вдовой,
Надеялась — прикончат как собаку,
Да где там… Возвращается на днях.
О боги, боги, как несправедливо!
У илионских стен легли ряды
красавцев гордых, юных — жить и жить бы,
ласкать на ложе нежных дев… и вдов,
нисколько не увядших вдов микенских,
у коих нет морщинок на челе,
и грудь еще вздымается высоко,
и седины… ах! Погоди, сестра.
Треклятый волосок… сейчас я вырву.
Вот так. Так вот. Ласкать микенских вдов…
Ах нет, забудь, я что-то заболталась.
Короче, к нам несправедлив Олимп
с Аидом вместе: забирают лучших.
А вот таких, как этот мой… супруг,
хранят весь путь, до самого порога…
Ну всё, прощай, Елена, мне пора
уныло корчить верную супругу,
бранить рабов и поясом рабынь
хлестать немилосердно за пылинки
не в тех углах, неглаженый хитон,
нечищеные бронзовые кубки.
И радость, радость, радость на лице
изображать, пока заломит скулы!..
(Вернется Агамемнон — не забыть
ему с дороги ванну приготовить.
И да… Конечно, главное из дел:
проверить, хорошо ли меч наточен.)
20.10.2023