Тусклый и неясный свет,
Тепло от русской печки...
Я живой, вопросов нет,
Рано ставить свечки.
Двери, стены, потолок,
Всё бешено вращается...
Встать попробовал - не смог,
Но память возвращается:
Образы небритых рож,
Наотмашь бил, не целясь,
Выбитый ногою нож,
Удар убойный в челюсть.
Потемнело всё кругом,
Ногами в пах и в спину...
А затем, как куль с дерьмом,
Бросили в машину.
Ругался русским матом
Не русский явно бес,
Потом везли куда-то...
Как оказалось, в лес.
И снова били, целясь в глаз,
С душой, от счастья млея.
Затем был мрак, дисплей погас...
Лишь свет в конце тоннеля.
Башка, как тыква в борозде,
Но боли больше нет.
Старик, ты кто, а я то где?
Отвечай же, дед.
А может это и не дед...
Мрак кружит и плавает,
Свеча горит, но света нет,
Лишь воск на блюдце капает.
Бормочет что-то, не понять,
И взгляд всё строже-строже...
А сам, как чёрт, ни дать - ни взять.
Страшней не видел рожи.
На лоб мне опустил ладонь,
Нашёптывая в уши.
И из груди ушёл огонь...
Мне явно стало лучше.
И лишь тумана пелена,
Реальность, как в бреду.
Эй, старик, налей вина...
Есть вино в Аду?
Вдруг мне "ласты склеил" нож,
И я успел преставиться...
Но если это Ад, то что ж,
Неплохо, мне тут нравится.
Дед вечерами приходил,
Носил еду и свечи.
Отвар берёзовый варил,
Тот, что душу лечит.
Втирал мне в раны мази,
Качая головой...
Что, просчитались мрази?
Я всё ещё живой.
И время фреской на стене
Застыло, плавя мозг.
Лишь методично в тишине
Капал чёрный воск.
Неделя, месяц или год,
В конце или в начале...
Часы разбитые " Tissot "
Навеки замолчали.
Я, поправляясь, одичал
В тиши лесного крова.
Старик же, вечно бормоча,
Не говорил ни слова.
И постепенно стал вставать,
Сидел, смотрел в окно.
А за стеклом болото, гать...
Унылое кино.
Однажды утром за окном
Взвыл ветер будто зверь,
Вошёл старик и кулаком
Толкнул с порога дверь.
И вышел следом босиком,
Под скрип еловых досок,
Мешая воздух с табаком,
Мне сунул в руки посох.
И по тропинке налегке,
К родным, друзьям, любви
Я похромал, а вдалеке -
"Прощай, сынок...живи."
И дождь косой шрапнелью бил,
Пропал в тумане дом...
Пять свежевырытых могил
Под одним крестом...
Я не пойму, как ни крути,
Господь, прошу сподобь...
Они лежали вдоль пути,
Там, где кончалась топь.
А, чуть поодаль, русский лес
Укрыл в своей глуши
Знакомый чёрный "Mercedes",
Ржавеющий в тиши.