Жало же смерти — грех; а сила греха — закон.
Коринфянам 15 стих 56
Жало греха.
Повесть.
Тридцатилетний граф Савинский Сергей Сергеевич просто недоумевал, куда же делось то красноречие, влечение, да, чОрт побери, наконец-то, та безумная небесная любовь к своей супруге графине Агнии Семёновне, что супружество стало мукой, и он влюбился в другую, не менее очаровательную, белокурую, голубоглазую княжну Левицкую Тамару Евгеньевну, которой едва исполнилось восемнадцать лет. Не знал, как графине признаться, понимая, что его признание причинит ей боль, да и сама графиня Агния понимала, что их отношения в последнее время охладились. Граф редко бывал в особняке, а когда приходил, ограничивался отдельными общими фразами, что не могло не раздражать её.
– Откуда это бесовское наваждение? - в слух размышлял граф Савинский, - обман чувств, внушение «злой силы»,О, злой ум и дары, которые обладают силой, как говорил Гамлет. Но она же не обманчивое видение, не призрак, она существует, и на балу призналась мне в любви. Да и главная причина в том, что Агния не может родить ребенка-наследника, что немаловажно в преемственности поколений и традиций.
- Ты влюбился, Сергей? – сидя за ужином, вдруг, спросила она, колючим взглядом глядя ему прямо в глаза, - только не лги, ведь, это большой грех перед церковью и Богом, неисполнение своих супружеских обязанностей. Кроме того, ты подумал о том, что мы отдаем свою личную жизнь на растерзание пересудам общества,а?
– Чё мне это больное общество, общество жеманных, лукавых и лицемеров, а? – наливая в хрустальную рюмку водки, чуть не закричал он. - Наши отношения разладились, приелись удовольствия, при чем тут церковь и Бог, когда он сам обошел нас стороной своим милосердием – не дал нам ребёнка. Ведь, Он богат милостью и мог бы проявить милосердие из сострадания, человеколюбие и где Его благодеяние, щедрота? Получается, кому-то всё, а кому-то кукиш, так? Да, я её люблю, люблю всем сердцем, вот мой ответ, - залпом выпив водку, налитую в рюмку, встал и покинул столовую, оставив графиню в глубоком раздумье. Она была потеряна, потрясена его признанием. И как он богохульствовал, сам вяз в грехе, а еще смеет обвинять других, ханжа, лицемер. Боже мой, какая неслыханная наглость. Пускай ханжа глядит с презреньем… притворно-набожный человечек… Повторил бы классик.
Истинная свобода, заключается не в том, чтобы делать всё, что захочешь, а в том, чтобы не делать то, чего не хочешь. Портит же людей не бедность или богатство, а зависть и жадность. Тут молись не молись, пользы не будет, ведь Бог-то на стороне бедствующих, хотя нам часто напоминают: вспомни о Боге, когда тебе хорошо, и он вспомнит о тебе, когда тебе плохо. Боже мой, какое надувательство, плутовство, основанное на невежестве окружающих. Начни благодарить Бога за то, что у вас есть, и он даст вам то, чего вам не хватает. Шарлатанство. Заповедь шарлатана. Когда люди будут ценить то, что у них есть, а не жить в поиске несуществующих ценностей, тогда они по-настоящему станут счастливее.Тут прав Ницше, размышляла, - Агния.- Конечно, счастье - это абсолютной удовлетворенности жизнью, состояние души, чувство наивысшего удовольствия, радости, что есть рок, судьба. А ты ждал, что станет легче, проще, лучше. Не станет. Трудности будут всегда. Нужно учиться быть счастливым прямо сейчас. Иначе не успеешь, как говорил один древний софист. Не ждите чуда, чудите сами. И бегите, бегите от пессимистов, скептиков, нытиков, отодвигайте их. Они рушат ожидание и веру в чудеса. Делайте то, что заставляет вас чувствовать себя счастливыми. Будьте с теми, кто заставляет вас улыбаться. Смейтесь, любите, пока живете. Не думайте о времени, не слушайте чужие мнения, и не думайте о том, что может быть потом. "Потом" может и не быть.
Уходить и немедля, - решила графиня Агния и, пройдя в спальную, начала укладывать одежду в кофр.
– Ты можешь остаться здесь, это я должен уходить, - произнес граф Сергей Сергеевич, войдя в спальную.
– Тут твои родные пенаты, и тебе оставаться, а я перееду к матери в Тифлис, должна сказать, что я была счастлива, ты был обязан составить счастие женщины, которую любишь. Ведь, любил же когда-то, игра в любовь не могла так долго продолжаться,- сквозь слёзы прошамкала графиня, продолжая укладывать личные вещи.
– Кому счастье, а кому ненастье,- отвернувшись к окну, цинично выдавил из себя граф Савинский,- я желаю быть свободным: свободу дайте мне, - найду счастье я сам! - говорил Баратынский. Не нужно, Агния, таить злобу на меня, ишь, как повернулось-то оно, колесо Фортуны, и тут сердцу не прикажешь, нет для него закона, говорил великий русский Поэт. Может, мы оба виноваты, что так глупо, собственноручно грубо, как «гордиев узел», медленно, но уверенно развязывали эти «узы Гименея». В частности я, желая найти выход из этого затруднительного семейного положения, пусть я буду во всем виноват.
Поместье князя Левицкого Евгения Борисовича находилось по соседству с графским поместьем, и сказочно же был богат энтот князь, который оное состояние сколотил, поставляя провизию войскам отдельного Кавказского корпуса Паскевича на границе с Персией по сговору с интендантской службой корпуса, скупая продукты по дешевке у местных меликов и крестьян. И после заключения Паскевичем соглашения с наследником престола Наиб-ас-Салтанат с Аббасом-Мирзой,вернулся в родительское поместье жены княгини Ларисы Семёновны, женившись на которой он и приобрёл княжеский титул, в низменности Аракса под Тифлисом, где жил в свое удовольствие. О любовном романе дочери княжны Тамары с графом Савинским не знал, даже не допускал, что у этой юной особы уже началась побудка.
– Ты знаешь, Евгений, - обратилась княгиня Лариса Семёновна к супругу за ужином, когда княжна, отужинав, покинула столовую, - кажется, наша царица Тамар влюбилась, так показалось мне на балу у княгини Мерецкой, весь вечер она танцевала с графом Савинским, нашим соседом.
- Он же женат, - наливая из графина коньяка в хрустальную рюмку, равнодушно ответил князь. - Полагаю, не стоит беспокоиться, это у нее увлечение, пройдёт.
– Не думаю,- возразила княгиня,- она перестала читать, рисовать и заниматься музыкой, она просто изменилась, что не может не волновать меня, и эта перемена тревожит.
– Подождем – с, - выпив коньяка, произнес князь.- Время покажет.
Кучер привез графиню Агнию в особняк её родителей на окраине Тифлиса.
– С приездом, Агния, давно не виделись,- обнимая дочь, слезно прошамкала графиня Елена Ивановна, велев садовнику нести кофр графини в дом, - а почему Сергей не приехал? у нас ближе к горам и тут прохладно.
- Ему некогда, мама, он с соседской дочерью флиртует,- неохотно ответила графиня Агния, махнув рукой.
– Неужто всему конец, столько жить вместе, и вдруг… И давно проявилось его похотливое желание? может-таки, одумается, и всё наладится, – недоумевая, продолжала спрашивать графиня Елена Ивановна. Графине Агнии не хотелось говорить об этом, и она молча поднялась в гостиную на втором этаже.
Наладится? нет уж, жить с этой надеждой я не стану, надежды – сны бодрствующих, говорил философ. Надежда - самая живучая тварь в мире.Она подождёт, все сдохнут, чтоб умереть последней. Она сточит мою душу, как шашель, забыть и навсегда, - думала она, обреченно сидя на турецком канапе.
После отъезда графини Агнии не пришла та свобода, о которой говорил и, наверняка, в глубине души ждал и мечтал граф Савинский, пока так и не пришла, а уход Агнии, разлад в привычной семейной жизни начали угнетать его. Было странно то, что он не спешил встретиться с княжной Левицкой, чтоб сообщить ей об уходе супруги, в чем настояла княжна. И в тот же вечер, прогуливаясь по берегу Аракса, он стоял на высоком выступе берега смотрел, как туман медленно стелется над рекой, принося прохладу. Кажись, я поспешил сообщить Агнии о своем решении, бездумно начал поносить Бога, и вряд ли мне принесет счастье больше эта жеманная кукла, чем Агния. Наверное, меня подкупило желание княжны иметь ребенка, и это в восемнадцать - то лет? Потрясающее желание, ничего не скажешь. Тут, братец, ты оплошал, одурел малость, напрочь забыв поговорку: на Бога надейся, а сам не оплошай, и тогда, в минуты помутнения рассудка, когда я поносил Бога, моя личность раздвоилась, разумом овладела schizophrenia, вроде, я этим тяжелым психическим недугом вовсе не страдаю. Кого бог хочет погубить, того он сначала лишает разума, утверждал Софокл. Но должен признаться, что я поступил дурно, как никитинский мужик, рано развязал язык, а за это или язык отрежут или голову отрубят, вот так гласит пушкинская притча. Вернувшись в особняк, граф у беседки увидел слугу княжны Тамары, который, нервничая, топтался, дожидаясь его, и поклонившись, протянул записку, от которой веяло духами дикого жасмина.
– Ответа не будет, - резко произнес он, поднимаясь в свой кабинет. В оной записке княжна выражала свое недопонимание и недовольство в связи с его отсутствием, приглашала чаевничать, а затем прогуляться. Он надел свежую рубашку-сорочку с короткими рукавами, надушившись одеколоном «Кельнская водица» и перейдя дорогу, направился к соседскому особнячку. В саду в беседке горели высокие свечи на тяжелых персидских подсвечниках шандал, а крыльцо освещала масляная лампа со стеклянным колпаком. Граф Савинский позвонил в колокольчик, висящий у калитки, подошел сторож, признав его, немедля открыл калитку, пропустив графа во двор.
– Андрон, кого чёрт занес в такой поздний час? – услышал граф зычный голос. Это был голос князя Левицкого, которому он не был представлен.
– Это граф Савинский, папа, мы будем чаевничать, а потом прогуляемся, - вместо сторожа ответила княжна Тамара, встречая графа у крыльца. От властного голоса князя граф слегка дрогнул, и неприятная дрожь прошлась по телу: так тебе и надо, непрошеный гость, приход которого несогласован с хозяином, - промелькнула мысль у графа, и эта тревога не заставила себя долго ждать.
– Вы в моем доме не представлены, сударь, или как вас там, Савинский, хотя мы с вами долгое время соседи,- недовольно произнес князь Левицкий, держа в руке арбалет со стальным луком.
– Что ты говоришь, папа, граф Савинский мой друг и пришел по моему приглашению,- начала было вмешиваться княжна Тамара, но князь Левицкий её резко перебил: запомни, царица Тамар, в мой дом в гости приходить могут только по моему приглашению, - произнес князь, колючим взглядом, как у хищника, пронзая графа.
Он долго, упорно копил и смотрел на монетки империала, и должно быть, их блеск задел его рассудок, помутив разум, купчишка есть купчишка, как бы не стрельнул энтот узурпатор-похититель княжеского титула у жены, - подумал было граф, но вслух произнес: оно, конечно, я ненароком, по своей наивности на чужой дворик угодил, - и, повернувшись, покинул княжеский двор. Перейдя дорогу, он долго слышал вопли княжны и её перепалку с князем,- вот и для Эриды нашлась работа, вовремя же она подбросила свое золотое яблоко в тихий семейный быт,- с сардонической улыбкой подумал граф. Успокоившись, граф сидел в своем кабинете и бегло начал играть на фортепиано, озвучивая сарабанду Генделя. В дверь кабинета постучали, на пороге стоял приказчик-эконом.
- Ваше сиятельство, у ворот стоят наш сосед князь Левицкий и просят их принять. Граф молча кивнул головой и достал из ящика стола револьвер, откинув барабан, удостоверившись, что он заряжен, засунул его за пазуху, прикрыв рубашкой. Князь Левицкий стоял у калитки без арбалета и с растерянным видом.
- Простите мое невежество, граф, я не знал, что вы развелись с женой ради моей дочери, и она мне призналась, что беременна от вас, она ведь еще дитя, то, что случилось, назад уже не вернешь, завтра я вас жду у себя, и мы продолжим наш разговор, чтоб найти согласие и избежать пересудов.
- Прежде чем к вам идти, князь, я должен переговорить оную ситуацию, которая приняла неожиданное развитие, с княжной,- слукавил граф Савинский.
– Она щас придет,- коротко бросил на ходу князь и направился к воротам.
Сбил-таки с этого надменного князька спесь и «дерзновенной рукой» сорвал княжеский венец. Не хочет он наследника-байстрюка, но я желаю отомстить за прием, за хамское отношение ко мне, и он получит его, наследника от настоящих дворянских кровей. Сегодня же он сорвёт этот горный цветок, лишив княжну девственности, да простит меня богиня целомудрия Артемида,- размышлял граф, и циничная шальная мысль обуяла его разум. Вскоре пришла княжна Тамара, и граф сам лично привел её в хорошо обставленную гостиную. Она была в платье из муслина с короткими рукавами, сильно выделялись её стоячие девичьи грудки, которые начали сильно возбуждать графа. От неё веяло запахом духов дикого жасмина. Он крепким поцелуем зажал её рот и, медленно опуская её на турецкое канапе, засунув руку под её трусики, пальчиками нежно коснулся к влажным лепесткам её услады, чем вызвал у неё тихий стон...
- Ты же уже беременная, так? а я твое желание превратил в реальность, - цинично произнёс граф, отвернувшись от неё.
После этих событий граф Савинский уехал в Тифлис, где, после бурной ночи, был прощен графиней Агнией. Как-то весной, приехавший приказчик-эконом, как бы, между прочим, сообщил убийственную весть для графа, мол, ихний сосед-то, князь Левицкий, застрелился после смерти дочери, княжны Тамары, которая скончалась при родах, родив мальчика. Граф Савинский ошалел, услышав оную весть.
- Агния, это мое дитё, поехали домой, нам следует позаботиться о нем, - выпив цельный стакан водки, потеряно прошамкал он. По приезду в свое поместье, граф Савинский не замедлил посетить особняк Левицких, где с кормилицей и малышом -отпрыском графа, жила княгиня Лариса Семеновна, которая появлению графа Савинского ничуть не удивилась, только со слезами на глазах пожала плечами… Да Бог простит его, этого греховодника, и тут нам следует вспомнить послание святого апостол Павла, где утверждается благодетельность смерти для падшего человека, которого смерть освобождает от жала греха...
Окончательный вариант.
Декабрь 2023г. м.м.Б.