По мотивам наивного искусства
белорусского художника
Валентина Губарева
Взрастала сумрачная глубь,
Земля озноб терпела.
Печаль сползала с вышних губ,
На крест присесть посмела.
Слегка щипал седой колдун
Прохожих в мягких шубах.
Трудясь, пыхтел дымок Ци Гун
На свод в кирпичных трубах.
. . .
Присев, прислушавшись на миг,
Остался в мыслях Тёма:
Деревья высоки… для них
Не надо, в общем, дома.
Кто выше здесь, не им решать.
Укрывшись снежным пухом,
Во сне с мечтой к весне спешат,
Что пользы в длинноухом?
. . .
Так хвастал пёс величиной,
Как ставкой в лотерею:
Смотрите, люди: я – большой,
И я любить умею.
Холодный, чуткий, влажный нос,
Сравнить – чернее ночи.
Я не какой-нибудь барбос –
Парода, между прочим.
Хозяина теплом приму,
Покорно встречу лапой,
Дав предпочтение клейму:
«Он – многодетный папа».
. . .
Взгляните в Тёмины глаза:
Тоска, тревога, стужа.
Сочит предательски слеза:
Кобель кому-то нужен?
Малыш то грустен, то смешон
/Вы мне сейчас поверьте/:
Ждать неизвестное, как сон,
Ведь это – хуже смерти.
. . .
День за подушкою ушёл,
Где облака в обрыве.
Обняться с дрёмой хорошо,
Но сердце – на разрыве.
Да! Ракурс суеты знаком:
У всех свои заботы.
Прилип, однако, к нёбу ком,
В душе свернулось что-то.
. . .
Всё меньше в чувствах красоты,
Цветут глазки увечья.
В собаках больше высоты,
Чем в сути человечьей.
Надёжный, верный, милый друг,
А в будущем – защитник.
Пространным сделает досуг,
Семье – второй мобильник.
. . .
Щемящий визг не по нутру:
Точь-в-точь колючий ливень.
Щенячьей тягою к добру
Учитесь быть счастливей.
Вприпрыжку скачет Новый год,
Неся удачный случай.
Кивнул подсказкой небосвод:
Щенок – подарок лучший!