Замуровано временем тело в квартире.
А в мозгах трубозвонят жужжащие мухи.
Чем стозубая тьма неотступней и шире,
Тем безвыходней вечность в очерченном круге.
День в копилку кладет титанический ужас.
И, терзаема в колото-режущем беге,
В кровоточащем сне вновь земля содрогнулась,
Поднимая штыком бледно-серые веки.
Ударяет в набат неба храмовый купол.
Я в пространство смотрю и в глуши горизонта
Различаю покойницы синие губы,
И лицо обжигает мне потом холодным.
Керамической завесью выстеклив окна,
Перспектива домов чернотой обернулась.
Лишь фонарные дуги, лампадами дрогнув,
Озаряют изгибы безжизненных улиц.