.
Владимир ЛЕБЕДЕВ (1869-1939) – русский советский поэт, прозаик, переводчик
- Ужасен вопль поруганного Лира
- Безмолвна вилла... Слышен плеск Лукрина
- Томи меня и злобно сердце жги
- Как хочется живого слова, звука
- Глоток воды в пылающей пустыне
- Ночь... тишина – и тени, тени, тени
- Луна зашла... Бесчисленные крыши
- Заря взошла, как властная царица
- Все гуще, гуще белый рой снежинок
- Крик кучеров и топот конской прыти
- Испуганный всплеснувшеюся рыбкой
- Делянок ржи густые вереницы
КОРДЕЛИЯ
Ужасен вопль поруганного Лира...
Корделия – невинна и чиста,
И нежно шепчут юные уста
Слова любви и жалости, и мира...
Что ей венец и пышная порфира,
Сокровища и трона высота?!.
Безгрешная, святая красота
Не от сего мятущегося мира...
Вся – преданность, любовь и жалость – вся.
Она ласкает с нежностью дочерней
Главу отца, рыдая и прося...
Но муки гнет все злые, все безмерней,
Последний вздох в устах оборвался –
И смерть над ней парит во мгле вечерней!.
НЕРОН
Безмолвна вилла... Слышен плеск Лукрина.
Угрюмо входит к матери Нерон;
Оружие блестит со всех сторон;
В крови лежит на ложе Агриппина...
Злорадный блеск в очах убийцы-сына,
Смеется с ним любимец-гистрион,
И сумрачно седой центурион
В толпе солдат глядит на властелина...
Нерон одет в блистающий наряд;
От пирных чаш краснеющие веки
Угрюмый взор владыки тяготят...
Запечатлен бесславием навеки,
Любимцев сонм веселием объят...
Но бледен лик безмолвного Сенеки...
НОЧНЫЕ СОНЕТЫ
ЗАБОТА
Томи меня и злобно сердце жги,
О, призрак злой, угрюмая забота!
Я жду тебя... Оставлена работа,
И слышу я тяжелые шаги...
В тиши ночной мне хмуро шепчет кто-то:
«От горьких дум не прячься, не беги!»
Мы вновь сошлись, знакомые враги.
Мы вновь сошлись для страшного расчёта...
Вот полночь бьет... Летит за часом час,
Пока – в конец разбитый, побежденный –
Я не сомкну своих усталых глаз...
Но знаю я – на муку осужденный,
Что утро вновь сведет на горе нас,
И будет длиться бой ожесточенный...
СКУКА
Как хочется живого слова, звука!
Как давит сердце мертвенная тишь!
Года летят... Стареешь и молчишь,
И на душе – все та же, та же мука...
И смех, и плач, и встреча, и разлука –
Все, чем ты, жизнь, детей своих даришь,
Как мелко все! И всюду, всюду – лишь
Одна, одна томительная скука!
О, скука, скука! Гнета твоего
Влачим мы цепи тяжко и беззвучно;
Твои рабы – мы все до одного!
Живем, живем с тобою неразлучно,
И смерти ждем, пугаясь лишь того.
Что и в могиле будетъ скучно, скучно!
МЕЧТА
Глоток воды в пылающей пустыне
Так освежает жаркие уста,
Как ты живишь, о светлая мечта,
Скорбящий дух от века и доныне.
И в суете, в житейской грязной тине
Ты светишь нам, прекрасна и чиста;
И жизнь не так печальна и пуста,
Когда тебе мы верим, как святыне...
Одна, одна ты можешь нас спасти,
Ты греешь сердце в холоде мертвящем,
Как огонек в глухом, ночном пути.
Свети ж сияньем беглым, но блестящим,
Мечта моя, в грядущем мне свети
И примиряй с угрюмым настоящим!
ВОСПОМИНАНИЯ
Ночь... тишина – и тени, тени, тени!..
Они знакомы, узнаю я их:
Те шепчут мне о радостях былых,
Те – о скорбях, о гневе, об измене...
В волнах житейских, в мутной быстрой пене
Как много лиц и мертвых, и живых!
Вновь прохожу с теченьем грез моих
Пути земного тяжкие ступени...
Чего, чего в прошедшем не найдешь –
Смешалось все в б какой-то бурной стычке:
И зло, и благо, истина и ложь...
Так, свой дневник читая по привычке,
Где улыбнешься тихо, где вздохнешь,
Где перечтешь знакомые странички.
ЗИМНИЕ СОНЕТЫ
НОЧЬ
Луна зашла... Бесчисленные крыши
В густом снегу глядят из полутьмы;
И в небесах – дыхание зимы,
И звездный путь восходит выше, выше!
О, в этот час – когда тревога тише,
Когда ясней печаль земной тюрьмы, –
Мы чуда ждем, и жадно молим мы: –
«Ты наш призыв, о Господи, услыши!..
Твоих светил немые письмена
Горят земле божественным законом!
Но мысль небес землей извращена
И до небесной правды далеко нам, –
И оттого душа так холодна
Перед Твоим холодным небосклоном!..»
УТРО
Заря взошла, как властная царица,
И бледный пурпур в неб разлился –
И ожила, и запылала вся,
В снегу холодном, гордая столица...
Вот розовеет зданий вереница,
Вот первый дым над трубами взвился,
И с ним вспорхнула, грезу унося,
Пугливых снов ночная небылица.
Блеснули окна... Каменный колосс
Открыл, казалось, очи с неохотой,
Встречая утра крепнущий мороз...
И жизни шум, с тревогой и работой,
Уже возник, расширился, возрос –
И ум мрачит знакомою заботой!..
ДЕНЬ
Все гуще, гуще белый рой снежинок;
Людская речь почти заглушена,
Но занесенных улиц тишина
Кипит толпой, как многолюдный рынок...
Однообразный этих синих льдинок –
Оживлена, но вместе холодна –
Проходит та-же вечная волна
Знакомых лиц и виденных картинок.
О, как идет безжизненный покров
К угрюмым лицам, сгорбленным фигурам,
К холодным звукам заглушенных слов,
К садам пустым и деревам понурым, –
К тебе, о город камня и снегов,
В твоем величьи мертвенном и хмуром!..
ВЕЧЕР
Крик кучеров и топот конской прыти...
Толпою полон белый тротуар;
Туманно светят сквозь морозный пар
Везде – огней трепещущие нити...
Зеркальных стекол вверившись защите,
Богатства блещут и горят, как жар –
И роскошь их пленяет сотней чар,
Маня людей: – «Придите и возьмите!»
И ярок блеск житейской красоты,
И лица всех сияют, как на бале...
Но чуткий слух и в вихре суеты,
Сквозь смех и говор, в этом карнавале, –
Уловит просьбу робкой нищеты
И тихий вздох непонятой печали...
ЛЕТОМ
НА РЕКЕ
Испуганный всплеснувшеюся рыбкой,
Из камышей взлетает рой стрекоз;
И под крутой береговой откос
Жук водяной бежит по влаге зыбкой...
Вновь тихо все – и с прежнею улыбкой
Глядится в воду стройный ряд берез;
Чуть шелестит, одетый дымкой грез,
Лозняк прибрежный, трепетный и гибкий…
В глухую заводь золото луча
Из синевы пробилось между чащей.,.
Вот слышен плеск соседнего ключа, –
Он все бежит, проворный и блестящий,
Бежит – поет, играя и журча...
И над рекой – все тот же зной палящий...
НА НИВАХ
Делянок ржи густые вереницы
Уходят вдаль... Синеют небеса...
Среди полосок зреющих овса
Стоят колосья крупные пшеницы...
И все поля, и нет полям границы...
Как хороша их свежая краса!
Еще блестит слезинками роса.
Не выпита лобзанием денницы...
Когда ж сверкнут блестящие серпы,
Польются песни – радостны и звонки,
Зазолотятся пышные снопы,
И за жнивьем, по всей родной сторонке,
В руках могучих тяжкие цепы
Заговорят на гумнах вперего’нки?!.
.