Город словно вымер. Редкие прохожие в основном пенсионного возраста. То ли жара, то ли отсутствие работы опустошила город мой. Состарила. Из молодых только мамочки с малышами на детских площадках. Мужчины все на заработках в России.
От каштана отделяется фигура мужчины и, болтаясь из стороны в сторону, направляется в магазин. Вадька! Обросший, расхристанный, в мятых брюках, затасканной рубахе. Мне хочется остаться незамеченной, я перехожу на параллельную сторону улицы. Солнце палит нещадно, и я досадую на необходимость прятаться от старого знакомого, тем самым подвергая себя солнечному удару. Оглядываюсь в надежде, что Парнокопытин уже в магазине. Тщетно. Мой манёвр не удался. Поболтав рукой в кармане, Вадька вынимает из него кулак, разжимает пальцы, пересчитывает мелочь, суёт обратно. Что-то бормочет под нос, срывается с места и переходит дорогу. Теперь он идёт за мной. Чёрт знает, как поступать в таких случаях? Но раз я уже прикинулась шлангом, то надо доигрывать роль до конца. Ускоряюсь. Шаги за спиной тоже зачастили.
— Девушка, вашей маме зять не нужен?
От этой пошлости веет прошлым веком. Я, не поворачиваясь, отрицательно мотаю головой и скрываюсь за углом дома.
Не узнал! Не думаю, что я сильно изменилась! А вот он! Грустно! Хотя и он не изменился. Такой и был. Те же сальные волосы, одет в чёрте что. Но дело не в этом. Не во внешнем, во внутреннем. Эх, Вадька! Мечтающий стать гинекологом, чтобы помогать женщинам! Кем ты стал?! Или не стал?! Надпись на стене подъезда «Вадька + Доброхотова» давно забелили. Когда-нибудь время забелит и мою память об этом.
Удивительно иногда представить, что существуют вещи, которые были свидетелями событий тех времён, когда нас ещё не было, и будут наблюдать то, что произойдёт после нас.
Во дворе Лёлькиного дома недавно спилили дерево. Когда-то, переваливаясь через балконное ограждение 5 этажа, мы с Лёлькой гадали, дорастёт оно до её окна или нет. Интересно, доросло ли? Теперь уже не узнаю. Я разглядываю оставшийся пенёк, считаю кольца на спиле. Их много. Дерево родилось явно раньше нас и знало что-то такое, чего не знаем мы. Хранит оно и память о местечковой межнациональной войне, во время которой это дерево закрыло собой от пули окно первого этажа и спасла жизнь Лёлькиной соседке. Застрявшая в твёрдой древесине пуля так и осталась торчать в стволе дерева. Короткая недельная война успела унести много молодых жизней. На «Аллее памяти», где захоронены защитники Приднестровья есть могила Настаса, мальчика в которого я была когда-то влюблена.
Я взбегаю на 5 этаж, жму кнопку звонка. Тишина.
Спускаюсь. Старушка с клюкой на лавочке у подъезда смотрит на меня с подозрением. Возможно, это та самая Лёлькина соседка, спасённая деревом от шальной пули.
— Здравствуйте! Не подскажите, Колясниковы… — я путаюсь в формулировке. Как правильно спросить — живут, бывают, появляются? Совсем запуталась, но старушка сама пришла на помощь.
— Все выехали. Сашка алкоголик там только. Больше никого. Час назад видела, как из дома вышел. Теперь не скоро появится. Как стемнеет приходи… Только лучше не надо.
Вы прочли отрывок из книги Елены Касаткиной "Блудница". Полностью кигу читайте на Литрес, Ридеро, Амазон.