Подборка в "Литературной газете + Курьер культуры: Крым – Севастополь" (Севастополь), №21 – 22 (213 – 214) 30 ноября 2023 г, стр. 8.
ВАСИЛИЙ ТОЛСТОУС (г. Макеевка, Донецкая Народная Республика (ДНР)
СТИХОТВОРЕНИЯ
***
Грохочет. Грохочет! Грохочет…
Гадаешь: откуда, куда.
То шахту вдали раскурочит,
то мост принимает удар.
Посуда звенит беспрерывно…
Так хочется вниз, на простор.
На лестнице баба Марина:
«Сынок, может, выйдем во двор?
Сама не могу: ноги, ноги…
Седьмой-то этаж. Высоко.
Глуха и не слышу тревоги,
но ходором ходит балкон».
И плачет, и смотрит не видя:
«Там сын. Может, знаешь: Олег».
Её материнской обиде
полгода, а кажется – век.
Я знаю: был ранен, лечился,
и вновь – на Авдеевский фронт.
Мелькали бессчётные числа.
Писал: «Мы стремимся вперёд!»
Потом замолчал на полгода.
Сказали: «Попал под обстрел.
То снег, то дожди. Непогода.
Нейтралка. Там много их, тел».
Удары притихли в потёмках:
Господь не привадил беду.
«Помянем сыночка? Пойдем-ка».
Что делать? Конечно, иду.
В квартире портреты, плакаты:
«Россия с Донбассом – навек!»
Икона из дедовой хаты.
Взглянула – слеза из-под век.
Сидели вдвоём, поминали:
«Полнее, полней наливай!»
И выла, целуя медали:
«Пусти его, Господи, в рай!»
НА СЪЁМКАХ ФИЛЬМА «ОНИ СРАЖАЛИСЬ ЗА РОДИНУ»
«Сколько можно терпеть отступления? –
говорила солдатка ему. –
Отощали совсем, словно пленные.
Сдюжат разве такие войну?»
Он молчал. Не изведавший пороха,
вопросительно глянул туда,
где стоял очень маленький Шолохов
и смотрел не на съёмки, а вдаль.
«Как же мал он, тщедушен и немощен, –
думал в кадре стоящий артист. –
Что же видит он в небе темнеющем,
кроме низко летающих птиц?»
А солдатка, актриса дородная,
тоже видела что-то поверх
тех, двоих: может, прошлое Родины,
что когда-то просила их всех
защитить её здесь, на Донетчине,
и на Волхове, и на Днепре? –
ведь война убивала, калечила,
чтоб Россия не выжила впредь.
Их, актёров, растили родители
может быть, для того, чтоб они
этих птиц, это небо увидели
и погожие, мирные дни?
Губы сжал словно выросший Шолохов,
брови сдвинул седой Бондарчук,
глядя в небо, где грозные сполохи
разметали неловких пичуг,
что кричат и беспомощно мечутся.
А больной, измождённый Шукшин,
прошептал, что уверен: Отечество
вновь зовёт на защиту мужчин.
***
Когда сойдёт последний свет заката,
и тень укроет ближний террикон,
тогда сверкнёт подствольная граната
и разорвётся здесь, недалеко.
Начнут стрелять из рощи пулемёты,
но красоту трассирующих пуль
вы, может быть, не сразу и поймёте,
живя в домах, искрошенных в щепу.
В подвале тоже, в общем-то, неплохо:
коптит свечи огарок на столе,
и мать в углу укачивает кроху,
чей мир – пространство маминых колен.
А так – вполне приличная реальность:
садись, накормят кашей и борщом.
Помочь, конечно, можете. Морально.
Мол, как вы там. И есть ли вы ещё.