Снежная персидская кошка Анфиса вальяжно лежала рядом с птичьей клеткой и, намывая лапы, то и дело норовила взглянуть в испуганные глаза маленького попугая:
— Я, конечно, понимаю, что это твой первый день в семье, и ты, возможно, ни сегодня, ни завтра не проявишь никакого интереса ни к предложенному корму, ни к деревянной лесенке с зеркальцем, ни к другим игрушкам в уже твоей клетке, кстати, доставшейся по наследству от твоего пернатого сородича, такого же красавчика с хохолком и оранжевыми щёчками. Боишься? Это нормально. Ты главное никогда не бойся ни меня, ни Шейха. Мы не причиним тебе вреда. Запомни. И давай привыкай скорее! Мне ещё столькому предстоит тебя научить, глупыш.
Попугай передёрнулся и попятился по жёрдочке назад, не произнося ни единого звука, пока не вжался в заднюю стенку.
— Шейх — это тоже кот? — наконец спросил он, оценивая расстояние от себя до прутьев, ограждающих его от кошки.
— Персидский красавец! У него длинная густая шерсть цвета капучино и небесно-голубые глаза! Скоро вы познакомитесь. Ты только не бойся, даже если на мгновение тебе покажется, что он готов наброситься на тебя как дикий и голодный зверь. Шейх ловит только бабочек. И как раз сейчас он, должно быть, охотится где-нибудь на полянке за домом. Такой он у нас — свободолюбивый романтик.
Попугай удручённо посмотрел в приоткрытое окно:
— Я не знаю, что такое свобода. Наверно, хорошо быть свободным?
— То, что хорошо коту, не всегда хорошо попугаю. Ты не выживешь на свободе, — заключила Анфиса, бросив строгий взгляд в сторону несмышлёного кореллы. — А я не намерена оплакивать ещё одного попугая. С меня хватит! Понимаешь, я слишком быстро привязываюсь к таким милашкам, как ты. Поэтому даже не думай вылететь в окно. Зачем тебе свобода? Ты же не кот! Это Шейх категорически не терпит сидеть дома взаперти. А ты терпи. И даже смотреть забудь в сторону окна. Понял?! В своё время Шейх довёл хозяев до белого каления своими истерическими выходками и требованиями открыть ему окно то в двенадцать ночи, то в минус двенадцать на улице, и они сдались. Теперь в хорошую погоду окно открыто и днём, и ночью. Но не для тебя. Надеюсь, ты понял?
— Не совсем. Я ещё ни разу не был за окном, и хотел бы хоть одним глазком взглянуть на свободу. Какая она?!
— Там опасность на каждом шагу, дурачок! — бросила Анфиса и удалилась в другую комнату.
Шейх отсутствовал слишком долго, и это не могло не тревожить. Анфиса не знала, каким он вернётся на этот раз. Просто грязным до кончика хвоста и в колючках репейника или хромающим и с порванным ухом? Принесёт клещей или блох, или бабочку? Счастливым или с болезненным уставшим взглядом? Она слишком его любила, чтобы не переживать. А что, если соседские мальчишки попадут ему в голову из рогатки? А что, если какая-нибудь обезумевшая старуха запрёт его в чулане? А что, если он влюбится в вислоухую кошечку с длинными лапами, ведь Шейх не обещал ни в кого не влюбляться.
На следующий день Анфиса уже не также вальяжно разлеглась рядом с птичьей клеткой и, намывая лапы, устало поглядывала на попугая:
— Тебе уже придумали имя?
— Меня назвали Ричи.
— Ричард. Не думала, что у хозяев так туго с фантазией. Ты Ричард II, малыш. И если вылетишь в окно, то в скором времени, возможно, появится и Ричард III.
Попугай погрузился в свои спутанные мысли, а Анфиса, прищурив глаза, наблюдала за ним, изучая его повадки. Он осмелел и клевал семена подсолнечника так же забавно, как и бывший владелец клетки — попугай, который тоже хотел свободы.
— Шейх не вернулся со свободы? — Ричи II неуверенно нарушил неловкое молчание. — Ричард I тоже не вернулся оттуда?
— Попугаи не возвращаются, глупыш. А Шейх просто задерживается. Но он обязательно скоро вернётся, вот увидишь. Завалится весь чумазый и потрёпанный, наследит на подоконнике, оборвёт штору, от него будет пахнуть тухлой рыбой и мышами, он принесёт мне самую красивую бабочку и бросит к моим ногам так важно и романтично одновременно, что я не устою и брошусь к нему в объятия, как в самом красивом фильме о любви. Он такой! Самый лучший кот из всех котов, которых я знаю!
— Что-то он не спешит возвращаться…
— Ни слова больше, невоспитанный птенец! Шейх вернётся!
И снова Анфиса ушла в печали в другую комнату. Она вспоминала, как Шейх ненавидел купаться, как он фыркал на хозяина и царапался, как хозяйка сушила его бесшумным феном, а он вырывался, убегал и прятался под кроватью. Вспоминала его голубые глаза, сияющими от радости, когда он возвращался домой после длительной прогулки. Вспоминала их долгие ночные разговоры, когда за окном шёл первый снег, а они вдвоём лежали на диване, ощущая тепло друг друга. Он рассказывал, как воровал сосиски в супермаркете, как нарядили ёлку на центральной площади, какие шторы висят в спальне у доктора из стоматологической поликлинике, что читают первоклассники и о чём думает сосед, раскидывая снег лопатой. Анфиса души в нём не чаяла и была на седьмом небе от счастья, когда он возвращался домой.
На третий день Шейх тоже не вернулся. Анфиса даже не захотела проведать Ричи. Ей было больно от одной только мысли, что её любимый предпочёл свободу. Она всё так же переживала, не находила себе места, и целый день провела на улице. Ходила как безликая тень и звала своего кота жалобным продрогшим голосом.
Четвёртый день без Шейха Анфиса провела на соседских крышах. Она не любила покидать дом, потому что боялась заблудиться. Боялась стать бездомной и никому не нужной. Боялась столкнуться с уличными котами и драться с ними за объедки из мусорного бака. Анфиса боялась улицы, но ради Шейха была готова на любой риск.
Холодало. Погода была уже не та, чтобы хозяева сутками держали окно открытым. Анфиса вернулась поздно, разбудила хозяев и грязная и совершенно измотанная едва дошла до миски с кормом, чтобы не умереть с голоду, и снова выйти в окно.
Хозяева тоже искали Шейха. Про попугая временно все забыли, и у него было достаточно времени, чтобы обжиться на новом месте. Он уже понял, что за окном опасно, и что не вернуться может не только попугай, но и бесстрашный кот, который знает всё и всех в округе. Он тоже начал волноваться за Шейха. Но окно всё ещё казалось ему манящим. Ему хотелось летать.
На пятый день Анфиса была уже не в состоянии шевелиться. Она еле доползла до клетки Ричи, чтобы поплакаться на судьбу, но даже и на это не хватало сил. Она лежала с закрытыми глазами и бредила:
— Его поглотила свобода. Я могла бы как-то пережить исчезновение твоего пернатого сородича, но пережить исчезновение Шейха вряд ли удастся. Ни в этом доме, ни за этим окном нет ничего ценного и важного для меня. А окно — это вообще путь в никуда. Запомни, Ричи, если ты улетишь, ты обречёшь себя на гибель, и не найдётся такого героя, чтобы спас тебя и в зубах принёс домой, туда где тебя любят и ждут.
Попугай передёрнулся, глядя в окно, потом передёрнулся ещё сильнее и даже упал с качели, ударившись клювом о кормушку:
— Анфиса! Открой глаза! Давай! Там какой-то кот с попугаем во рту! — кричал он, махая крыльями. — Это он? Это твой Шейх? Ты же говорила, что он ловит только бабочек!
— Шейх! — во всё горло закричала Анфиса и рванула к окну, не чувствуя лап. — Ты его нашёл?! О, как я рада! — и упала без чувств.
Хозяева тут же сбежались на крики обеспокоенного попугая, на жуткий вопль кошки — их любимец вернулся! Счастью не было предела: и Шейх, и Ричи I снова дома! Их впустили в дом и крепко-накрепко закрыли окно, чтобы никто никуда не делся хотя бы в ближайшее время.
Потом следовали объятия, вкусный обед и долгий семейный вечер с интересными разговорами о путешествии Шейха на соседнюю улицу, где Ричи I ещё две недели назад был пойман хитрой беззубой девочкой и посажен в клетку с хомяками и крысами. Ох, и натерпелся он!
А пять дней назад участь быть пойманным той самой похитительницей домашних животных постигла и Шейха, но он, как настоящий супергерой, и сам спасся, и друга спас.
Чуть позже Анфиса сказала Ричи II:
— Я же говорила, что он вернётся!
P. S. Коты и попугаи жили долго, дружно и счастливо.