В дубраве тень и сон, природы храм.
Так утаенно ветер слуху мнится,
И чудится что средь дерев бедлам,
В листве рассветный шепоток еще хранится,
К закату, скоро уж, в тенях назреет ночь.
Валежник меж стволов, что прут наверх.
В упругом натиске достать до солнца во всю мочь
Макушками от крон, их ждет успех,
Поскольку ведь у леса есть причина роста.
И есть еще какая-то незримо тайна.
И хоть вся эта тишь, наверно, неслучайна,
На сердце натиск волевой — гремящая мечта.
И гром почудится? Но нет, лишь ветерок.
Уже не кажущийся, явный, ветвяной.
Похоже назревает дождь, природе впрок.
И храм прохладой летней сдует зной,
И средь дубов тут, средь муравьиных троп
Посредь коры древесной, в межтравье чахлом,
Родится мысль что выше неба... Стоп!
Дубы играют здесь умом
Вовпечатленным...
И зовом сердца одаренный,
Вдвигаюсь взором в сень,
Пытливо замолчав свой вдох таенный,
И ногу ставя на упор в трухлявый пень.
Чуть надавив, просадку ощущая.
Древесно треснуло, как пепел сигареты,
Что падая, содержит крепость праха. «Я»
Такое зыбкое, но не рассыплется в мечты...
Как странно мыслится среди дерев дубравы.
В преддверии грозы, что шепчет листьям...
И поднимая сонно тяжесть головы
Смотрю как сумрак примеряется к глазам.