Перегревшимся на шелудивом солнце
Втихомолку задыхающимся, стылым.
Истощённые, напыщенные тучи
Наполняют вязкой склерой паутину.
И снуют упрямо нимфы и имаго
В лепрозории усталые вторгаясь.
Жиром капая на спёкшееся мыло,
И порхает нота с рваных губ срываясь:
--
И её, колеблясь, воздух сообщает:
….
- Мама, папа, или кто вы- кто мой аист?
Мама, папа, или кто там, в этих кожах?
Кто мой аист — как он, вы не выясняли?
Я боюсь забыть его неосторожно:
Как легко спалось в его краплёных крыльях
Эмбрионом, наливающимся жизнью —
Миллиардами смешных, зудливых тканей
Не владеющих памятью, ни словом.
...
Не познавшими ни памяти ни слова...
Не вкусив ещё ни памяти ни слова...
...
Пожирая хрупкий воздух неподвижный,
Наслаждаясь, как червивым антрекотом.
В недрах мозга - ни эрекции ни флюса
В дебрях боли — ни молочницы, ни пота.
Лишь в желудке — комары и метастазы
И снуют угрюмо нимфы и имаго
Прогрызая паутину скважин в плоти.
Плоть торжественно наносит на бумагу:
...
В свальный подчерк скомкав сукровицу бук(Ъ)в
...
- Мапа, пама, или кто все эти люди?
- Пама, мапа, и примкнувшие приматы.
Кто мой аист, и течёт ли его лимфа
По узлам, среди тревожных сухожилий?
Я боюсь забыть его большие крылья,
Но хочу забыть его могильный запах.
Не могу забыть скрип песни его тихой,
И не помню ни лица его ни стрижки.
…
И не помню ни текстуры ни контекста,
И не смою ни слюны его ни перьев
…
...
Вот и ветер растревожил смрад уюта —
Содрогнёшься, стены расцарапав кровью.
А бывало — пнёшь усталый сонный воздух,
Он шмыгнёт и (ну!) циркулирует бессловно..
Выйдешь из дому, и вспомнишь как быть спермой
А вернёшься — вспомнишь, как быть яйцеклеткой.
И сидишь и созерцаешь мирный атом —
Или мировой — бесформенный, бесцветный
Ооооо...