От старости скалы морские болят
И сбросила волны, как лёгкий наряд,
Смущённая суша — песчаная плоть.
И к суше причалил бамбуковый плот.
Смотри, мой художник, пророк-лицедей,
Как сходит на берег святой иудей,
Как льётся над морем гагаровый гам.
И грек, ещё верящий древним богам,
Впервые увидел такую метель,
Которой и не было в мире досель.
И серую пристань тотчас замело,
Но молвил сошедший: "Да будет тепло".
Он знал наперёд этот старый причал,
Он снегу сказал, чтобы не обжигал.
И снег его слушает — просто идёт,
И окунем полночь упала на лёд.
Свершение чуда — любовь наяву,
А маленький мальчик, рождённый в хлеву,
Сегодня мужчина, и крымская ночь
Тепло Иордана напомнила вновь
Ему, сотворившему эту пургу.
Босая Мария на том берегу
Стоит, улыбаясь и знает одно —
Он будет спасён. Но пока что темно
На целой планете и только метель
Дорогу расчистит на свежий апрель,
Где снова воскреснет великое всё.
Туда, мой художник, тебя понесёт
По крымской долине завьюженный свет
Узнать, что для смерти спасения нет,
Что только забвение стерпится с ней.
И всё это будет в картине твоей