Мышь была не живая,
Вся, от ушей до хвоста,
И каждый, кто проходил мимо полки,
Очень ей любовался и говорил с восхищением:
"Хорошая вышла работа,
Мышь вышла почти, как настоящая".
К ней относились бережно,
Всегда возвращали на место и протирали от пыли,
Не разрешали коту взбираться на полку,
И ей нечего было бояться,
Но мыши ужасно хотелось иметь настоящие уши, лапы, хвост,
Свою живую, серую шкурку,
Шуршать там, внизу, под полом,
Бегать вместе с живыми мышами,
А не сидеть на месте весь свой долгий искусственный век,
На потеху кому-то.
Пытаясь каждую ночь заснуть, глядя в окно, к ней всегда приходила мысль:
Каков тот огромный сыр, которым лакомится
Это огромное множество белых мышей,
И куда они всегда исчезают?
Но в её желудке искусственном не возникал аппетит,
А глаза не закрывались,
И она продолжала сидеть на полке,
Сделанная из фарфора
И пустая внутри.