На новогодней дискотеке,
Свой отрабатывая хлеб,
Танцуют пьяные тольтеки
Уму непостижимый рэп.
Их корпуса стройны и гибки,
Движенья плавны и легки,
И в полумгле дрожат улыбки,
Как в дачных окнах мотыльки.
Но только им стекло заметней,
Ясней, в отличие от нас,
И зимний сплин, и морок летний.
И на засиженный парнас
Никто из них последний танец
Не вознесётся танцевать.
Они с достоинством расстались
И руки повернули вспять.
И странны их простые жесты,
Но Образ к ним благоволит,
Как будто огненно-божествен -
Но нет безбожней их молитв, -
Как будто пламенен чертовски -
Но нежностью горят глаза,
И даже тусклый взгляд ментовский
Влажнит ожившая слеза, -
Как будто праздно искромётен -
Но чуть напряжено лицо,
Парашютист в лихом полёте
Вот так же помнит про кольцо...
О, жуткий чуткий пляс шамана,
О, властный пластики язык!
Флуоресцентные румяна
Не скроют смерти древний лик.
Она всегда танцует рядом,
Толкует вкрадчиво о том,
Как рана может стать снарядом,
Как пропасть может стать мостом,
Как зайчик Главного Курсора
Скользит по избранным, шутя,
И мир кладёт к ногам Танцора
Свои сокровища... Хотя,
Я слышал, силы и богатства
Нужны им только для того,
Чтоб полюбовно рассчитаться
С игрой Тирана своего,
Чтоб снова обрести свободу,
Полузабытую в глуши.
Но всё же в это время года
Они на диво хороши...
Вокруг пурга грохочет дробью.
На стенах тени держат ритм.
Посмотрит дама исподлобья,
И кавалер обматерит.
"Изгои",- скажет кто-то в белом;
"Кастраты",- скажет тот, кто плох;
И зыркнет лазерным прицелом
Наёмный светотехник-лох.
А мы, безногие калеки,
Следим всю ночь за каждым па,
И с нами кружатся тольтеки,
И с неба сыплется крупа...