Ты — позвал.
Я пришла к тебе танцевать.
Ни к чему говорить, ранить небо смыслами,
для которых теперь не найти ключа,
я прижмусь к теплу твоего плеча -
начинай.
Не стой, за чужой спиной, за своей стеной, между озером и луной.
Ты позвал — я пришла, и сквозь этот сон теперь не соткать другой.
Кто б тебя не хранил, кто бы крылья не распростер над тобой -
до конца этой ночи — я тень под твоей рукой.
Замолчи — застывает голос коркой льда на губах -
все неправда, что бы ты ни сказал.
Все провал.
Ступай, там где прежде была трава, там, где нынче молчит вода,
где вся боль мертва, сделай шаг,
посмотри, как качнется чаша
ковша.
Не спеши, среди сотен звуков слушай и выбирай, не дыша,
если ты осмелишься еще раз,
то нащупать сумеешь такт,
вот тебе рука.
Ты — веди,
я буду скользить послушна и тяжела
как кошмар.
Нет ни капли боли в том, чтобы замерзать,
нет ни капли яда в том, что хочу отдать,
выходи на лед
танцевать.
Твою душу я не прошу менять на холодный блеск моего стекла,
но поскольку ты произнес слова, через время прошедшие как игла -
я пришла
к тебе танцевать.
Я тебе покажу как ложится за пядью пядь и за прядью прядь -
на крыши тяжелая седина,
как становится город твой отражением самого себя,
как на стенах растут истории о героях, возлюбленных и друзьях,
как цветут старейшие песни на лицах ночных бродяг,
и взлетают холодным сиянием в небесах,
как приносят жертвы печальным зимним богам,
и как пальцы холодные гладят ребячьи лбы
и девичьи косы сквозь холод февральской мглы
вместо слез всю ночь
до весны.
Если вдруг не собьется шаг,
и меня не отпустит твоя рука,
я тебе подарю кусок волшебного хрусталя,
и звенящую горсть бубенцов
(и имя, которым ты сможешь позвать меня)
и тогда даже в самый лютый мороз,
и в самые жуткие времена,
ты не забудешь, что лето приходит
всегда.