Если говорить открыто,
Был в ТВ один канал.
В прошлом веке там Никита,
Коммунизм всем обещал.
Голубые, помню, были,
Но не Геи, - огоньки,
Мы летели к ним, спешили,
Как на лампу мотыльки.
В «ящик» пялились упрямо,
И конца, казалось, нет.
Не давал канал рекламу,
Чтобы сбегать в туалет.
В нём прокладывали трубы,
С лома делали прокат,
Целовались жарко в губы
Леонид и Арафат.
Хоть один канал и малость,
Можно было не тужить.
Чтоб продлить прогресса радость,
На утюг переключить.
Телевиденье иное
Верховодит в наши дни.
Хоть давно оно цветное,
Голубых в нём, - пруд пруди!
Там реклам и драм навалом,
Только стих мой не о том,
Он про сотни тех каналов,
Что гребёт народ пультом…
Как обычно, у экрана
Села вечером семья.
У пульта отец с дивана
Был, как кормчий с корабля.
Появилась на канале
Парочка в постели.
Тесть и тёща заорали:
- Вот как обнаглели!
Кормчий щёлкнул кнопкой пульта,
Вдруг возникла рожа.
Тёща с признаком инсульта,
Охнула: - О, Боже!
Рожа эта улыбалась,
Радуясь чему-то,
Кровью алой умывалась,
Крикнул сын: - Ой круто!
Щёлкнул пульт сюжетом строже, -
Скорым гибелем Земли.
Пробежал мороз по коже,
Тестя «скорой» увезли.
- Дай мне пульт сюда, - сказала,
Осерчавшая жена,
По каналам поскакала,
Где распутство, кровь, война.
На сто первом – Моисеев,
Он же и на сто втором.
Самый популярный с геев,
С теле рвётся в каждый дом.
По спортивному каналу
В Порт-Саиде шёл футбол,
Он по жертвам и накалу,
Был похож на Халкин-Гол.
О высоких результатах
Ничего не скрыто:
Сотни раненых фанатов,
Шестьдесят – убито.
До последнего канала
Перещёлкано пультом…
Ничего не увидала
По ТВ семья при том.
Телевизионный гений
По весне, во всей красе,
Изобрёл канал последний,
С титрами – ЭНКЭВЭЕ:
Константин Эрнст залетает,
Брежнев, Арафат, Хрущёв,
И с экрана вопрошают:
- НУ, КАКОГО ВАМ ЕЩЁ!
2012 г.