Я себя ощущаю голимой песчинкой,
г(л)адкой, мутно-прозрачной падучей снежинкой.
Не высокой звездой — метеором зимы. Не
Иоганн-Себастьяном, но скорбящим Каччини.
Я себя ощущаю — больше не ощущаю.
Но под анестезией иже хочется чаю.
Серо-амбровая энтропия качает,
как музон или зыбку с одними плечами.
За танцующими, как утята, мощами
наблюдаю с ехидцей, на них не похожий, —
некто амбивалентный пусть лезет из кожи.
Я кручусь пустотелой, голимой частицей,
гладкой, мутно-прозрачной, и мне не напиться.