Когда даже небо серело от боли,
И колокол бил в себя без звонаря,
Причастен был верой Отец Анатолий
К тому, что на небо врывалась заря.
Бывало, что я расплескав сини-очи,
Считал, что уже не вернуться скворцы,
И вместо весны, мы увидим лишь прочерк.
Эх, странные люди...Юроды. Отцы.