Во все времена у художников и поэтов превалировала другая сторона - скрывающаяся в нас бесконечность становилась им доступной, что же касается обыкновенного люда то он продолжал упираться со всех сторон в ограничивающую его объективную конечность. Но мы уже сказали, что не было никаких простых отношений - ни там, ни там, никогда не было должной ясности в обоих этих крайностях. Поэтому Морис Бланшо мог писать о художниках и поэтах следующее: они не могут остановиться, их труд нескончаем, он захватывается бесконечностью и каждый раз ликвидирует своего создателя, произведения принципиально не завершены, а будучи завершенными находятся под вопросом, - то, что они производят не существует без читателя и зрителя. Таковы были прелести " освоенной бесконечности".
И мы не ставим вопрос кому было тяжелей - обыватель всегда считает, что на той стороне лишь разврат и пьянство, и прочее прожигание собственной жизни ( как- будто разврата и пьянства не хватает и в привычной жизни, но может быть они происходят там не с таким искусством и не выглядят должной лёгкостью?). Обыватель, как правило, поклоняется произведениям и топчет кумиров, в крайнем случае не отказывает себе в удовольствии их пощипать при первом же приближении к ним. Кумиры хороши лишь до тех пор, пока они находятся от нас на значительном расстоянии, то есть на той самой бесконечной непроходимой дистанции, бесконечностью которой они и занимаются. Кумиров нельзя подавать в доступности, поскольку любая их доступность тотчас же позволяет обывателю повыше вздёрнуть нос и объявить, что и " на солнце есть пятна".
С другой стороны художники и поэты отвечают обывателю приблизительно симметричной позицией. Вернее, всегда отвечали, поскольку на сегодняшний день ничего из этого уже не происходит. Сами эти отношения разорванности бесконечно спародированы.
Сегодня нельзя уже сказать, что обыватель это тот человек, который беспомощно заброшен в человеческую бесконечность и сопротивляется ей сознанием своей объективной конечности, в общем тот, кто всё равно до самой смерти придерживается последнего. Нельзя и про художников и поэтов сказать, что это люди, наоборот, отдавшие себя на откуп бесконечному, люди, старающиеся не помнить, что жизнь коротка и времени мало, и возможности ограничены. Нельзя потому, что отныне "всё смешалось в датском королевстве " - современность ускоренными темпами пытается соединить, спрессовать или же совместить и то, и другое обе стороны.
Звучит это вроде бы очень даже продвинуто, но вовсе не в том ключе, о котором мы говорили. Давайте представим себе современного обывателя, который при помощи современных же технологий, получил возможность, например, фотографировать. Техника стала настолько доступной что понятное дело, он может заниматься этим бесконечно долго, бесконечно часто и бесконечно множественно. И вот уже полняться какие-нибудь сайты какой-нибудь тёти Дуси её кошечками и рыбками. Вот вам пожалуйста, та бесконечность, которая скрывалась у человека внутри, теперь она вылазит наружу. Правда от этого действа она вовсе не получает никакого внутреннего предела, она не достигает никакого момента истины и вообще не может себя адекватно оценить. Снимают все, и снимают всё, что хочется, и самое главное - снимают как хотят. Так обыватель выворачивается современными технологиями наизнанку, наружу. Весёлое ли это зрелище? Новое несомненно. Потому что не только снимают, но и пишут все, и рисуют все - я имею ввиду - захотел и пошёл рисовать.
При наличии таких вовне разворачивающихся бесконечностей отпадает необходимость в том, чтобы лишь некоторые люди ( художники и поэты) проделывали за нас нечто подобное в форме образца или идеала. Казалось бы, свершилась потрясающая вещь - наконец-то не просто отдельные представители человечества, а мы все можем почувствовать себя свободными, бесконечными, то есть творцами. Но есть одна маленькая загвоздка, ложка дёгтя на бочку мёда так сказать - образец то мы при этом и потеряли. Именно образец или идеал служил мерой и пределом, которые на свой страх и риск отыскивали художники и поэты. Им сказали: довольно быть особенными, все люди как люди, как говорится, и мы не лыком шиты, и мы умеем творить. И стоило бы за это порадоваться, если бы данная массовка не низложила окончательно всякое понимание хоть какого-то предела. Так начался здоровый, оптимистичный, прогрессирующий беспредел. А всё потому, что самое главное, как всегда было упущено.
Итак, раньше Ваня и Петя были конечными, осозновали себя конечными, хотя на самом деле являлись дурно бесконечными, а теперь, мы как раз и видим какие они на самом деле... Дурно бесконечные...
Стало веселей?