Январь охрип в беззвучии своём,
в нём только скрип снегов и старых елей.
На бледном небе солнце еле-еле
протиснулось в безоблачный проём.
И вытянулись тени на тропу,
ощупали меня, легли неровно.
Но каркнула дурацкая ворона
и утащила солнце на горбу.
А дни и так как будто огоньки
в ночной пурге за окнами плацкарта,
и едет поезд с декабря до марта,
и беспробудно пьют проводники.