Воспоминание первое.
Начну издалека. В сквере, недалеко от нашего дома стоял памятник Серго Орджоникидзе: на высоком постаменте во весь рост стоял усатый грузин. Никаких надписей на постаменте не было, и мы - малолетние юнцы 6-7 лет - были уверены, что это памятник Сталину. Усатый, грузин... других вождей, кроме Ленина и Сталина, мы, пацанята, и не знали. Ну ещё один памятник усатому...
Летом 1952 года меня - дипломированного выпускника детского сада - мама повезла в Москву. Это была давно обещанная награда за моё сравнительно приличное поведение. На самом деле, мою маму - бывшую москвичку - давно тянуло повидаться со своими московскими родственниками, окунуться снова в столичную жизнь.
И конечно же, непременным моим условием было посещение Мавзолея Ленина.
Ведь первое, что я скажу по возвращению своим друзьям: я видел Ленина!
И вот настало то незабываемое утро. Мы встали в хвост длиннющей очереди в Александровском парке и через каких-то три часа вошли в Мавзолей. До сих пор помню тот холодок - и снаружи, и внутри себя...
Но... Ленин меня разочаровал: под стеклянным колпаком лежал какой-то старичок, совсем не похожий на свои портреты и памятники.
И тут я в полный голос, проходя мимо саркофага, задаю маме вопрос:
- Мама, а это настоящий Ленин?
Мама, зажав мне рот, вытащила меня наверх, к Кремлёвской стене, к могилам других советских святых.
Но это были ещё цветочки. Проходя мимо могилы и памятника Орджоникидзе (ну вылитый Сталин в нашем парке) я выпалил: - Мама, а это могила для Сталина?!
У моей мамы подкосились ноги - ведь это был 1952 год!
К счастью, за нами шёл очень представительный военный в белом кителе, наверное, морской офицер, который подхватил мою маму под руку и довёл до конца аллеи.
Да, к счастью, это был "настоящий полковник", а не переодетый в морскую форму чекист.
Только уже будучи взрослым, я понял, что мог, дурачок, подвести моих родителей под пятьдесят восьмую статью. И с тех пор обходил это злосчастное место стороной.
Воспоминание второе.
А с Лениным я как-то столкнулся в туалете... Но всё по-порядку.
Где-то в году 60-ом - я учился тогда в классе восьмом или в девятом - во Дворце культуры имени Ленина в Казани давали спектакль "Кремлёвские куранты" Николая Погодина. Роль Ленина играл Николай Провоторов.
Прозвенел после очередного антракта третий звонок, и мне вдруг захотелось в туалет.
Я забежал в туалет, расстегнул ширинку и только, извините, начал процесс опорожнения своего мочевого пузыря, как в туалет вошёл... Ленин.
Ну, не вождь всемирного пролетариата, конечно, а актёр, его игравший. Но в гриме!
Понятно, это же был не театр, во дворце культуры отдельного туалета для актёров, наверное, не было.
У меня случился конфуз - острая задержка мочи. Я стоял, как дурак, перед писсуаром, а рядом со мной мочился Ленин. Пауза затянулась. Вождь вопросительно покосился на меня...
- Владимир Ильич, уже третий звонок прозвенел, можно я пойду?
- Гади бога, молодой человек, гади бога, ведь после тгетьего звонка могут и не пустить в зал!
Актёр не выходил из образа - это признак высокого профессионализма.
Или просто его - не оставляющее даже в туалете - чувство юмора?
На ходу застёгивая ширинку я выбежал из туалета...
Вот ведь какая сила искусства: может и мочеиспускание внезапно остановить!
Воспоминание третье.
Летом 1986 года я со своими двумя дочерьми - семи и пяти лет - после отдыха на Чёрном море возвращался домой. Разумеется, по требованию дочерей, через Москву, ведь они ещё никогда в ней не были. Побывали и на ВДНХ, и в цирке, и в ЦПКиО...
И тут моя старшая - уже октябрёнок - говорит:
- А Мавзолей Ленина? Как же, меня же подружки спросят...
Я отнекивался и юлил как мог : - Нет, там такие очереди, а у меня с ногами что-то... Болят...
Но на Красную площадь, конечно же, их повёл.
- Ну ладно, папа, если не в Мавзолей, то своди нас хотя бы в Музей Ленина!
И вот мы в музее. Экскурсию вела симпатичная средних лет женщина. Её артистичная речь была безупречной, с дикцией, которой мог бы позавидовать любой профессиональный диктор.
Мы переходили из одного зала в другой, мои девчонки, явно усталые, зевали. И вот мы вошли в "Траурный зал" - смерть и похороны вождя. Голос нашего экскурсовода (наверняка, выпускницы ГИТИСа) возвысился до трагического:
- Многотысячные потоки рыдающих людей шли и шли к гробу вождя. Был тридцатиградусный мороз, но люди шли с непокрытыми головами.
Слёзы, скатываясь, замерзали на щеках...
В зале тихо звучала похоронная музыка. Мы все притихли, даже дыхание соседа было различимо. И тут, где-то в дальнем углу зала послышался детский плач. Постепенно плач перешёл в громкое рыдание. Экскурсовод остановила свой трагический монолог и стала искать среди нас плачущего. Не найдя, раздвинула толпу экскурсантов и увидела в углу рыдающую маленькую девочку. Это была моя младшая дочь!
Экскурсовод склонилась над ней: - Девочка, кто тебя обидел?
- Ле...Лени... Ленина жаа... жалко!
Я схватил в охапку своих дочерей и выбежал из этого ленинского вертепа.