Поэма толпы

 
                Никогда не соглашайся с толпой. 
                Даже если она права.   
               
                Эмиль Чоран
                I               

В освоенном воздухе что-то носилось,
да так, что такое не всякому снилось,
и люди шагали вперёд, как обычно, –
но по мостовой, что не очень привычно.
Поблёскивал меч, и простое забрало
само по себе кое-где возникало
внутри необычного копошенья
и сверхмозгового большого давленья.
Оно состоялось и не унималось, 
поскольку невообразимо старалось.


                II

Все было помечено и опредмечено
отличительным знаком и красным лаком 
позади и впереди своего фронтона
под звуки литавр и большого тромбона. 
Заострения указывали направление, 
развивающее тепловое движение.
Было впечатление от некой формы         
в виде большой центробежной платформы,
иногда на поверхности, разъедаемой
какой-то жидкостью невменяемой.


                III

В больших количествах и от многих людей 
расходились дискретности всяких идей
в отношении будущего без прошедшего века
во имя всех благ для всего человека,
которые якобы значимы были,
ибо всё неизбежное в сущем корили.


                IV

К центру города шло устремление,
и в нём наблюдалось большое давление,
а впечатление от всего движения 
было, как мусорное возбуждение
от ветра, мятущегося в порыве сильным
с наполнением превосходно обильным.
Группы, решительно образуемые, 
сплачивались в своём разумном безумии,
всех требуя свергнуть и тотчас заменить
на тех, кого нужно будет тоже побить,
но позже – и расторопно и толпообразно,
неважно – суразно или несуразно,
выпуская из вида, что текст рецепта
находится в тексте другого концепта,
следующего сразу за стремительным этим,
который в действительности бесконечен.

 
                V

Идёт демонстрация новых чувств
из старых, невыученных искусств
против некоторых, как бы не бывших
и противоправие учинивших.
Однозначно расходятся мнения 
любого крепкого всегда положения.
Едино серьёзное лишь добавление, 
что пора, наконец, принимать решение.
И уже всё равно, что происходит 
там, где всех изнутри хороводит.
Маячит тот факт, что необычное
часто рождает в себе хаотичное,
и топографическая в сущем стезя 
может вывести себя из себя.

 
                VI

Родство с состояниями экстаза 
нельзя откладывать до другого раза
или до другого преображения 
в результате шагающего столпотворения.
Чувствовалась растущая бессознательность,
рассчитанная на тех же масс занимательность,
и приятная лёгкость в подборе одежды,
подчёркивающая, что участники отнюдь не невежды.

 

                VII

От головной части марша в самый конец 
передавались волнения твёрдых сердец,
ибо сведения огневые вольны
передаваться назад по примеру волны.
Гремело всегда неразборчивое   
возбуждение разговорчивое.
Непосредственно на мосту у вокзала
часть толпы вдруг побежала
назад и потом сразу наоборот, 
скособочив при этом рот, 
ибо забот было невпроворот.
В зависимости от всего темперамента 
и местных недоработок парламента,
люди испытывали возмущение
и желание исполнить своё воление.
Стремившихся окутывало ощущение, 
выглядевшее, как увлечение,
а оно, хоть и господствовало в сознании, 
значило не то, что звучит при дознании
и объединяет в общую силу, 
действующую получше иного мерила. 


                VIII

Толком неизвестно возникновение перемены, 
делающей своё дело в свою смену.
Силовые моменты из людей с волей 
объединяются в массы, с массами споря, 
ничтоже сумняшеся, даже если большинство 
не знает из чего состоит естество
всякой гражданской и политической бдительности,
осмотрительности и рассудительности. 


                IX

Жаждущие разрядиться в своём волнении 
готовы на всякие недоразумения, 
находящие выходы своим чувствам
вопреки всем евангелиям и искусствам,
и готовы метнуться на любой путь, 
какой откроется, если рискнуть. 
Примеры подают наиболее возбудимые, 
необоримые и томимые, 
обладающие сопротивляемостью
и постэкстремистской во всём невменяемостью,
способные на внезапное членонасилие 
и его ожидаемое изобилие.

 
                X

В толпе есть пункты нагрева сопротивления 
в массе критического новомнения,
и камни оказываются у многих в руке, 
независимо от того, что есть в котелке.
Слова, которыми они разражаются, 
открывают путь, куда устремляются 
все участники важного дела,
разволновавшиеся до предела, 
и эти люди придают действию
всевозможное мозговое содействие.

 
                XI

Вдруг шествие увидело то, что увидело, 
и волна отпрянула, куда не предвидела,
а напиравшие сзади колонны
поплыли вперёд, как большие понтоны.
Возникла «Картина большого мгновения», 
напоминающая мышцу, готовую к столкновению.
В следующую секунду этот удар
вышагнул в воздух – и изошёл пар
от криков невидимого возмущения, 
окутавший картину столпотворения
и широко раскрытых наружу ртов, 
каждый из которых был готов.
Лица распахивались в последовательности, 
ритмической по мере востребованности
того, как всё появляющееся в поле зрения
подвергалось воздейстию наступления.


                XII

Сторонние взгляды, увлечением не томимы,
с интересом наблюдали повторение пантомимы.
Всё стало одним брызжущим ртом, 
и внятно не высказать, что было потом.


                XIII

Защита, которую толпа даёт, 
она же впоследствии и отберёт.
Есть сговор с жизнью, позволяющий каждому 
поступать как угодно ему при условии, 
что до него никому нет никакого важного
дела и что и его толпа покарает, тем более. 

 
                XIV

Можно ли выйти из своего пространства 
в какое-то скрытое постоянство?
Периоды поползновений — ни что иное, 
как длинный ряд знаков, и всё такое,
указывающее, что дальше проезда нет
и прах начинания может выключить свет.
Никогда не известно, как поступит толпа   
и куда устремится её стопа. 
Неведомо это и ей сам;й —
иначе нет смысла называться толпой.
Во всех описаниях действий всех толп
есть с этим текстом твёрдокаменный столб.