Живу в избушке на курьих ножках,
Метлой еловой мету дорожки,
Топлю до ночи дровами печку,
Держу в окошке горящей свечку:
Вдруг забредёт кто на огонёчек,
Судьбы тропинку найти захочет?
Век гостю рада и дверь открою,
Спокойно гляну в глаза герою:
С дороги долгой не грех забыться,
Водичкой чистых ключей напиться,
Помыться в баньке, попарить тело,
Покуда рано пытать про дело.
На стол дубовый вмиг угощенье
Метну, чтоб позже начать общенье,
Узнать, каков гость, чего желает,
Да про избушку откуда знает.
Намыт, накормлен, пора в дорогу,
Клубок налажу ему в подмогу,
Отправлю с миром, на кой мне сдался?
А гость чего-то в избе остался:
«Кощей бессмертный, а Змей трёхглавый!
Жуть да и только! Тут не до славы!
Позволь остаться в избе былинной?
До славы путь-то уж больно длинный.»
Гляжу с тоской на героев ныне,
В былое время – топить в трясине!
Развеять пеплом над злым болотом,
Усох народец, мельчает что-то.
«Иди, болезный, не рви мне душу,
Не то забуду, что вредно кушать.
Напрасно Отнял от дела время,
Не богатырь ты – пустое племя!»
Задую свечку – не пригодится!
Коль нет героев, к чему рядиться?
Клубок на полку – не нужен, видно.
Не жду, не чаю, а всё ж обидно…