В ночи сияли незакатно звёзды.
Из темноты сырой тянуло - там бурьян.
Во хате же тепло, половиками разноцветными пол застлан.
Парного в хате запах молока.
А по утру - уже жара от Солнца,
Что било в стены, что белёны.
А за окном открытым - и красные, и жёлтые цветы
Покачивались - монашки-мальвы то они.
Настурции цветок заглядывал в окошко так же;
На нём мохнатая сидит пчела,
Она сердито пятится и выбирается из тесного цветка.
По потолку же светлы струи без конца бежали
И лёгки волны - отражение реки.
Река тут ж рядышком шумит.
==
Ночь сияла незакатными звёздами. Из сырой темноты тянуло бурьяном.
Тётушки Дозя вносила меня, сонного, в тёплую хату, устланную разноцветными половиками. В хате пахло топлёным молоком. Я открывал на минуту глаза и видел около своего лица пышную вышивку на белоснежных рукавах тётушки Дози.
Утром я просыпался от жаркого солнца, бившего в белые стены. Красные и жёлтые мальвы-монашки покачивались за открытым окном. Вместе с ними заглядывал в комнату цветок настурции; в нём сидела мохнатая пчела. Я, замерев, следил, как она сердито пятится и выбирается из тесного цветка. По потолку без конца бежали светлые струи, легкие волны – отражения реки. Река шумела тут же, рядом.
//
Отрывок из книги
Константин Георгиевич Паустовский
Повесть о жизни.
Книга первая «Далёкие годы»
Глава «Караси»
№3