Между зимой и летом в Петербурге
пропал во времени слепой художник,
и предсказатель, сотрясаясь крупной дрожью,
посетовал на демонов и демиурга.
У зла есть цвет, сказал он, пальчики ломая.
Увы, но этот цвет совсем не черный.
Как просто было б умирать бесспорно,
белым сквозь темное по капле исчезая.
Но зло цветет не черным, а лиловым.
И в этом соблазнительном цветенье
один находит смерть, другой рожденье –
в обоих случаях так трудно быть готовым.
Что нам осталось от художника? Картины.
А мог бы жить и удивляться новому,
если б однажды не приблизился к лиловому,
не замечая запах формалина.
И где сейчас душа слепого странника?
На заднем фоне недописанных портретов
лиловой тенью карандашных силуэтов
гадает: в избранные или в изгнанники.