На кончиках пальцев - счастливая грудь.
Добавляю нахальства на четверть.
Змеёй расползаясь, елейно голюсь,
Я химера в грехах человечеств.
В окне февраля, по дороге на юг,
Червоточины тают под снегом.
Оклады пушистых томящихся губ
Предвкушенье готовят к ночлегу.
Грехи - через время; по памяти, вспять,
Растекаюсь по тайной вселенной.
Блуждающей ночью кусающий взгляд
Прозревая, сливается с тенью.
Верчусь за движеньем в созвездии рук,
Увожу светлый день в повечерье.
Лилейное небо затмило Луну.
В темноте любодейство - преддверье.
Блудливые эльфы в соитии чувств
В зазеркалье излишне липучи.
Ответ торопливый в отместку не густ,
В кои веки я стал невезучим.
Предтеча прелюдий похожа на рябь,
Я стихами сочусь до безбрежья.
Мне совесть перечит: попал невпопад.
Правда жизни наутро причешет.
Качок за качком страсть седлает аллюр
До заумия снов, до озноба.
Бьются чувства в упор, без лишних цензур,
До абсурда, пикируя в штопор.
Во хмелю синекур ретивый герой,
Я грехи раздаю на столетья -
В оголённой войне слабей ключевой.
Забавляюсь картинкой, шалея.
За окном день воскрес. Хватаясь за сюр,
Я проснулся, устав от хотений.
Поезд мчал на восток, срываясь на юг,
Стук колёс подвизал сновиденья.