Вот восемнадцать минуло уже
Годков. Как время мчится быстро,
Но боль не вырвана, не вымыта начисто
И сердце сдавливает как на вираже.
Осмыслить сам уход и его время не дано
Нам. До конца сей Белый Свет не понимая
Все ж хочется желать ему лишь Рая,
Так много в жизни им добра совершено.
Мне помнится, что я когда-то сочиненье
Писал о нём по откликам газет.
О том, что Адрианов, молодой поэт,
С Шамшуриным и Половинкиным
Поэтства нам явили загляденье.
Что мог понять я ,коли мне пятнадцать,
Лишь юношеский был восторг.
Подобное, конечно, написать бы я не смог,
Но было чем в поэтах восхищаться.
Но с «Добрым серпенем» осталсь книжка,
Где Юра сердцем нам повествовал
О жизни. И как буд-то рисовал
Живые образы, впитала кои строчка- стежка.
Так написать, как Адрианов написал
Возможно, только, жизни образы в себе рисуя.
Его стихи понять возможно только это памятуя,
Дверь открывая в Мира, необъемный его, зал.
Мир этот красочен, прекрасен и открыт
Любому, кто идет в него с открытым серцем.
Вам душу тронет он своим стиховным скерцо,
Где чувств смычок пронзительно звенит.
Рождается строка из ничего,
Рождается из праха, ни от куда.
Лишь жизни знание на то способно чудо,
То знанье, что в избытке было у него.
Он потерял отца в войну.
Мой батя тоже был на грани смерти.
И нам понятны у войны бесовской круговерти,
И жертвы, принесённые за Русь - страну.
Андреича я встретил, не признав, однажды
В десятом нашем доме, у Автозавода шестака,
Приехал с нагорно-городского далека
Для встречи, утоленья дружбы жажды.
Был Виктор Красиков ему необходим,
Художник, его духа побратим,
С которым он за дружеским столом
Глотал воспоминания о жизни горький ком.
Эх, милый Красиков, Витёк, юнгаш,
Припомнил пекло Сталинграда он наверняка,
К которому военную флотилию несла река,
Что пушками Чуйковский фронт крепила наш.
Подбитых танков немцев было много,
Тех, что нашли конец на Волжском берегу.
К ним за трофеями юнгаш бежал, к разбитому врагу,
Наказ, у карабельных, выполняя строго.
Сопляк, салага, дрейфящий пацан,
Глотая слёзы средь крови и дыма,
Торопко набирал, богат чем танк-вражина,
Обратно на корабль измученный бежал.
Война, ты сука, ты безжалостная мразь,
Солдатской упиваясь кровью ,
Детей глотаешь ты с звериною «любовью»,
Их жизнями нисколько не давлясь.
Такие точно юнагши стояли у станков
На «ГАЗ», Севмаше и Урале
И фронту всё возможное давали.
Неизмеримы жертвы тех, войны сынков.
И Юра с Виктором -израненные души,
Художники, свой видели войны пейзаж
И горькие стихи, о прожитом, вливали в уши
Святую память грея, подвигов солдатских страж.
Давно была та встреча, в девяностых.
Жизнь поменяла вектор свой.
Стал коммунизм теперь чужой,
Ушедшим ветеранам не задать вопросов.
Ушли они за облака, но память если
Не хочет расставаться с мыслями о них,
То значит числятся они в живых.
Я так хочу и остальное всё -хоть тресни.
Я не предам отцов и Подвиг их
Я помню юнгащей на фронте и в тылу
Мне дорог Адрианов, вещий его стих
И верю - быть добру,а не бесову злу.
00-46//04.08.2023//юмб//