У меня было много имён.
У меня было много лиц.
Я считал, что во мне дракон
Спит и видит, как жрёт блудниц.
Мне казалось, я мученик новый.
Мне казалось, я новый святой.
Но лишь чуть изменились условия,
Я стал зваться вторым Сатаной.
И вся чернь в моём сердце кричала,
Что нас ждёт очень скоро конец;
Что мы ждём своего трибунала,
И спасенье найдёт лишь мертвец.
Я не верил ни людям, ни звёздам,
И не верил я книгам святым.
Я не верил, что есть кто-то добрый
Между грешников чёрствых и злых.
Мне казалось, что нет больше честных,
Не осталось любителей просто жить,
И я видел один язык — язык лести.
Сказать честно, я ненавидел свой вид.
Но чем больше бродил я по миру
И чем больше встречал я людей,
Тем сильнее меня, словно смирна,
Свет наполнял до костей.
И рассыпалась в прах моя гордость,
И расплавился воском мой лютый гнев.
И явилась откуда-то странная лёгкость,
Будто я не в аду, а где-то во сне.
И впервые за долгие годы
Вместо тьмы беспроглядной и злой
У тех, кого называл уродом,
Я увидел молитву слезой.
И тогда я вдруг понял внезапно:
Между «грешников» чёрствых, плохих,
Только я был таким ужасным.
Только я не умел любить.