В каморке папы Карло уже почти полгода
Заслуженный-Народный не просыхает в хлам.
В провинциальном ТЮЗе сменили кукловода.
Замызганую труппу погнали по домам.
Он выпьет политуры, а может даже водки,
А на безрыбье раком хлебнёт денатурат.
И изрыгнув проклятья из деревянной глотки,
Припомнит всё, что было до жизненных утрат.
Как Карабас Семёныч орал в лицо: "Не верю!"
Как старую Тортиллу унёс с собой ковид.
Как Дуремар Петрович с волнением в партере
Разглядывал поклонниц внушительных на вид.
Как ветреная прима, Алиса из Тамбова
Оставила ребёнка с супругом на руках.
Поездки на гастроли автобусом горкома.
И запах свежей стружки в фанерных сундуках.
Какое было время... Какие были пьесы....
Лишь старые Мальвины, закрасив седину,
Несут опять гостинцы в корыстных интересах:
Всеобщего любимца тряхнуть за старину.
Собес пришлёт три сольдо. Ни Карло, ни Джузеппе.
Кусок фотообоев оборван на стене.
И хочется стать плоской, подобно свинке Пеппе,
Сосновою доскою, а не вот этим всем.
И вдруг без слёз заплачет усталый мастер жанра,
Достанет из футляра худой аккордеон.
Затянет нервно песню про стюардессу Жанну.
И жалобно подхватит блохастый Артемон.