Унылой слякоти, расползшейся на льду,
послушные преобладающей тенденции,
зима, весна, и осень платят мзду
в лояльной к серому унылой конкуренции.
А за природой, не замечены порой,
огромным строем в невзрачную стабильность
шагают люди темно-серою толпой,
друг другу демонстрируя стерильность
своих надежд и планов на потом,
на будущее, серое как слякоть,
ассимилируя бледным животом
животный страх и фабрикатов мякоть.
И все-таки в нём тоже что-то есть —
то самое, что наделяет правом
на лихорадочную творческую месть
и на кусочек разноцветной славы.
Куда ж без этой мути за окном –
дождя и снега, испаряющейся влаги.
Без мути свет не угадать потом,
не отличить смиренье от отваги,
не намекнуть на силу армяка,
плечом сдвигающего баржи с мели,
и вообще все то, что мы не смели,
нам серым видится уже издалека.
А волк с передней лапой на весу —
ему как людям некуда деваться —
либо в картине замереть — «Зимой в лесу»,
либо, поджав живот и хвост, сдаваться.
Всё свыше без хвалы и шуток —
и даже серость, поглощающая волю.
Здесь где-то тоже раздают пароли
к wifi и яркости весенних незабудок.