ОЛЬГА ВЕСНИНА
НОВЕЛЛЫ
Кафе на тринадцать мест
Это было так давно. Но всё же она отчётливо помнит беззаботную пятнадцатилетнюю девочку, которая любила бродить по узеньким улочкам Риги, забегать в уютное кафе - поесть мороженого.
Маленькое кафе на тринадцать мест, где звучала тихая, волнующая музыка, посетители сидели за полукруглой стойкой (столов там не было), а в центре, среди цветов, стояла тоненькая официантка и подавала высокие бокалы с искристым розовым напитком и мороженое, от которого приятно стыли зубы.
Помнит, как почувствовала чей-то долгий пристальный взгляд, как застыла её рука с ложечкой пломбира... Большие серые глаза, приветливая улыбка, густые темные волосы, сильные руки. Да, она это помнит...
Забыто лишь лицо. Время не сберегло любимые черты. Он провожал её домой, делился планами и мечтами. Впереди его ждала армия и... Она.
Голос ... Время размыло звуки. Остались слова, которые он ей говорил...
Но разлуки неизбежны... Он уехал служить в Германию. Писал нежные письма. Последнее... обожгло её сердце обидой и причинило боль.
«Прости, нам надо расстаться»...
Прошло мною лет... Она сильно изменилась, но по-прежнему любила забегать в их кафе, вспомнить то время, когда они были вместе.
Затем, устав от одиночества, вышла замуж. У неё был заботливый, обеспеченный муж. Она была привязана к нему, быть может, потому, что звали его так же, как её первую любовь.
У них родился сын. Он рос, а она никак не могла понять, кого же мальчик ей напоминает? Это было немыслимо, но именно сын воскрешал в памяти черты того, кого она уже почти забыла. Сомнения закрадывались в её душу. Она никогда не говорила мужу о той большой, чистой любви. И вот теперь осмелилась, наконец, рассказать...
Муж слушал внимательно. Затем, взяв её руки в свои, волнуясь, заговорил...
Он продолжал рассказ... Говорил о службе в армии, об учениях и горящем танке, из которого вытащили его друзья. Он до сих пор помнит тот момент, когда жаркое пламя обезобразило его лицо в две-три секунды. Долго, очень долго снился огонь, только во сне золотистые языки лизали её лицо... Его охватывал ужас... Он кричал:« Нет!» и... просыпался в холодном поту.
Написать правду не смог. Струсил. Минутная слабость победила солдата. И даже потом, после сложных операций, он боялся отказа той, которую любил больше жизни, а потому взял фамилию матери. В госпитале, после лечения, долго выбирал, куда ехать. И все же сердце звало в Ригу...
... И вот они втроем в кафе на тринадцать мест... Так же, как много лет назад, Он смотрел на неё, и так же неожиданно застыла её рука с ложечкой пломбира. Он видел только Её глаза...
ЦИРКОВОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
Клоун Андрей сидел, откинув ушастую белобрысую голову на спинку кресла. Рыжий парик и смешная красная бубочка-нос одиноко лежали на гримерном столике.
Впереди было ещё одно представление...Андрей отдыхал, измученный бессонной ночью. Открыв глаза, Андрей взял со стола стакан холодного крепкого кофе и залпом выпил его. Сладко зевнув, он встряхнул головой и начал накладывать на отекшее лицо грим.
Андрей попытался состроить веселую гримасу, но у него ничего не получилось. Отчаянно болела голова. Клоун устало думал: «Поскорей бы закончились представления в этом сыром, неприветливом городе...»
Но он любил свою профессию, и каждый раз, выходя на манеж, Андрей волновался, словно перед серьезным экзаменом. И вот его выход. Который уже по счету? Сотни любопытных глазенок вновь будут смотреть на него с нескрываемым восторгом. Как они прекрасны - смеющиеся детские лица! Андрей был благодарен судьбе за эти минуты своей клоунской жизни. Он еще раз посмотрел в зеркало, улыбнулся и вышел на манеж...
У него был простой номер: он выбирал ребенка и, дурачась, бросал ему мяч, а тот весело возвращал его клоуну. Андрей бросил мяч белокурой малышке, сидящей в первом ряду. Та ловко его отбила, и скоро за мячом трудно было уследить. Детский смех метался между потолком и полом, подобно цветному прыгуну, что бросал детям Андрей.
Клоун был счастлив! Головная боль и усталость исчезли.
Андрей выбрал грустного мальчика, сидящего недалеко от манежа. Его светлая головка часто мелькала перед глазами клоуна. « Ну, что же ты, малыш, грустишь?» -подумал Андрей и уже готов был бросить мальчику мяч, но, заметил в глазах сидящей рядом с ребенком красивой, нервной женщины панический испуг и невольно остановился. Его взгляд скользнул по рукавам матросской тельняшки мальчика. Они были пусты...
Андрей перешагнул через манежный барьер и быстро двинулся вверх по рядам. Пробравшись к мальчику, он положил мяч ему на колени. Андрей доставал из своих необъятных карманов забавные игрушки: свистульки, шарики, конфеты... Затем снял рыжий парик и нахлобучил его на голову ребенка. В эти мгновения клоун и мальчик забыли о представлении. Впрочем, они забыли обо всем на свете. Их сердца слились в одно целое. В глазах женщины застыла немая благодарность, а лицо мальчугана озаряла счастливая улыбка, которая была самым дорогим подарком для клоуна Андрея.
Закончилось представление. Уже давно погасли огни цирка. Разошлись по домам зрители, ушли артисты, и лишь в одной гримерной сидел рыжий клоун Андрей, сжимая в руках смешной красный нос. Он плакал...
Букинист
Я любила прибегать в этот милый, по-домашнему уютный магазинчик. Таких, пожалуй, и осталось-то совсем мало, а может, и вовсе уже нет.
В промозглые осенние дни не было наивысшего наслаждения, чем перебирать старые, потрепанные, а от того ещё более дорогие сердцу книги. Они всегда оставались для меня загадкой. Мне хотелось постичь их тайны, которые возвращают прошлое и уносят в будущее. А ещё меня тянуло сюда по другой причине. Ведь, согласитесь, люди, так же как книги, притягивают к себе, и так же как книги, хранят в себе много тайн...
Продавал книги высокий, худой, лет семидесяти, старик Ян
с детским добродушным лицом и веселыми, прямо-таки смеющимися глазами. Удивительно, но я никогда не видела его грустным, подавленным или просто усталым. Да и не болел он почти, разве что в особо холодные зимние дни магазин был закрыт, и старика никто не заменял.
Этот жизнерадостный человек казался самым счастливым существом на земле. В прошлом Ян был актером, а вот сейчас маленький магазинчик стал его большой сценой. Он и здесь остался верен своей профессии.
Всех постоянных посетителей, а они-то и составляли подавляющее большинство, Ян знал по именам. Знал, какими книгами интересуется каждый из них. Считал, что продавец, не знающий привязанностей своих клиентов, не имеет права продавать.
Он привычно справлялся о семействах покупателей, с упоением рассказывал о своих домочадцах. И как рассказывал! Это был не просто рассказ, это было восхитительно!
Такого любящего мужа, отца и деда еще не знала Вселенная! Он часами мог говорить о своей дорогой Машеньке, о красавицах - дочерях и о внуках-проказниках. Рассказывал и о зятьях. Правда, довольно скупо. Считая, что мужчины не нуждаются в похвалах.
Вот эти-то рассказы больше всего влекли меня сюда и, смею думать, не только меня одну. Мы, будто бы, становились зрителями, смотрели захватывающий спектакль. Но это не являлось театром одного актера. Это было действо со множеством исполнителей. Все семейство деда собиралось здесь, делалось зримым и осязаемым. Это был настоящий, увлекательный театр! Сюда следовало бы приходить начинающим артистам и учиться у Яна актерскому мастерству, постановке голоса, сцендвижению. Его пластика всегда поражала точностью рисунка. А голос!
Не скрипучий и дребезжащий, словно не смазанная маслом телега, а голос замечательного актера, который собирал благодарных, восторженных зрителей.
Старик был неотъемлемой достопримечательностью нашего городка, и мы, его жители, гордились им так же, как гордятся французы своей несравненной Эйфелевой башней, или американцы - статуей Свободы.
В общем, вы давно поняли, что мы не представляли своей жизни без этого удивительного деда.
Однажды случилось мне надолго покинуть наш городок. Возвратившись, я сразу же поспешила в магазинчик. Я всегда помнила Яна, и поэтому не забыла про подарки всем его близким.
Каково же было мое удивление, когда я увидела на двери замок. Меня охватило беспокойство - заболел? Адреса его я, к великому своему стыду, не знала. Мы никогда не просили Яна познакомить нас с женой, дочерьми, зятьями и внуками, поскольку, нам казалось, мы достаточно хорошо их знаем по его рассказам. Нас даже как-то не особенно удивляло и то, что никто из них ни разу не зашел в магазин.
Мне сказали, что дед умер. Остановилось сердце. Умер прямо в магазине, рассказывая очередную историю своего семейства. И вот тут-то все были просто потрясены, узнав только после его смерти, что никакого семейства не было. Не было ни статной жены Машеньки, ни красавиц- дочерей, ни озорников-внуков. Ничего этого не было. Был только Ян с придуманной им самим жизнью.
БЕЛЫЙ МЕРСЕДЕС
В маленьком провинциальном городке ничто не остается незамеченным. Вот и белый мерседес стал часто попадаться Еве на глаза. Она тщетно старалась разглядеть сидящего за рулем водителя - машина стремительно проносилась мимо.
Когда мерседес проезжал, ей безумно хотелось остановить его, рука непроизвольно тянулась вверх, но всякий раз робость сковывала ее, и девушка отступала, провожая машину долгим взглядом.
Встреча с мерседесом казалась Еве каким-то странным наваждением, едва ли не роковым предзнаменованием. Он постоянно снился ей: перламутрово-белый, совершенно фантастической формы. Нередко неведомый водитель тормозил. Она подбегала к машине, открывалась легкая дверца и... Сон обрывался. Боже! Как ей хотелось хотя бы одним глазком увидеть владельца шикарной машины!
В тот год лето выдалось на редкость холодное и дождливое. Ева сильно простудилась. Врачей она не любила, даже побаивалась их. Они вызывали у нее недоверие. Однако, ничего не оставалось делать... Ева надела любимое платье с большим белым воротником, которое делало ее похожей на гувернантку, сделала легкий, но выразительный макияж, глянула в зеркало. Можно идти.
Его она увидела еще издали. Ошибки быть не могло - это стоял ее белый мерседес. У нее перехватило дыхание. Забыв обо всем на свете, девушка стала приближаться к машине. Подойдя, она с нежностью провела рукой по его сверкающему на солнце крылу. В стеклах, как в зеркалах, отразилась ее тоненькая фигурка. «Как он прекрасен ! Но почему он здесь, в больничном дворе ?»
Ева поднялась по ступенькам и вошла в здание. Перед кабинетом терапевта сидело несколько пациентов : богообразная старушка в выцветшем голубом платье, красивая молодая женщина с чернявенькой девчушкой лет пяти, полноватый мужчина с блестящей лысиной, которую он то и дело усердно вытирал платком и... Ее взгляд задержался на брюнете лет двадцати пяти с правильными чертами лица, в модной шелковой рубашке и светлых брюках. Прохаживаясь по вестибюлю, он нервно поигрывал связкой ключей на блестящей цепочке.
« Это он! »- мелькнула мысль. Она не могла сдержать волнения. Открыв сумочку, стала машинально перебирать ее содержимое. А сердце! Казалось, его стук слышен всем. Ева не заметила, как исчезли посетители. Из кабинета врача вышел мужчина, показавшийся ей таким неприятным. Сейчас она и симпатичный брюнет владелец белого мерседеса - останутся вдвоем. Сейчас... Ева даже зажмурилась и вдруг... услышала звук мотора. Его ни с чем нельзя было спутать - он принадлежал мерседесу. Что- то горячее хлынуло к голове : «Неужели эта необыкновенная машина принадлежит тому лысому старику ?!» Ева сжалась в комок, чуть не плача от обиды и горького самообмана.
«Прощай, мой белый мерседес!» - пронеслось в ее голове.
Тишина для двоих
Я лежу на остывшем песке, смотрю на море - беспредельное, спокойное, изнурённое за день. В этот миг оно кажется мне утомлённой женщиной, слегка располневшей и благодушной. В молочно-голубом небе кружат чайки, а на горизонте растекается по темно-синей глянцевой глади шафраново-огненный шар.
Меня охватывает восторг и недоумение: почему люди бегут от красоты закатного моря, именно тогда, когда можно разговаривать с ним, ощущать его теплые, ласковые руки, чувствовать, как вздымается его просторная грудь. Почему столь немногих волнует изысканная акварель этой великолепной картины? Как жаль!
Тогда для кого же она писана? Я не вижу благодарных зрителей и мне становится обидно за талантливого художника.
В полуденный зной здесь, несмотря на шум и смех, неинтересно. Предпочитающие общение с морем в это время, и не подозревают: чтобы понять его, надо прийти к нему на закате - тогда оно многое может рассказать о себе, как впрочем, и о нас...
Мои раздумья неожиданно нарушает странное ощущение: мне показалось, будто внесена какая-то существенная деталь в почти готовое полотно мастера, и вдруг понимаю, что я уже не одна на пустынном пляже.
Вдали, по кромке воды, движутся, взявшись за руки, два силуэта. Я вижу лишь тени на фоне закатного неба. Они останавливаются, выходят из воды, неуловимыми движениями рук сбрасывают на песок одежду и весело бегут назад, в море.
Над водой взмывают руки, словно крылья больших сильных птиц. Вот они опускаются на поверхность. Снова взлёт, и повторная встреча с волной.
Но нет, это уже не птицы... Мужчина поднимает женщину над водой, качает на волнах, словно ребёнка, а затем начинает кружить. Длинные её волосы струятся по воде и растворяются в ней.
Я не в силах отвести глаз от завораживающего зрелища: мне чудится, что это дети моря- Тритон и Кимотоя, сбежав от строгих родителей, пришли сюда, чтобы исполнить свой восхи-
14
тительный танец любви. Ещё миг, и они плывут -две агатовые точки скользят по серебристо-изумрудному зеркалу. Рожденные морем, возвращаются в свои владения...
Я напряжённо всматриваюсь в бесконечную даль, стараясь не упустить их из виду, и с грустью думаю о том, что Боги, нарезвившись, уплыли навсегда.
Но вскоре черные точки становятся все больше и больше - они возвращаются! Они решили продлить своё свидание. Стройные, сверкающие, ослепительно-бронзовые в лучах заходящего солнца, морские создания выбегают из воды и бросаются на песок...
Он ласкает её прекрасное тело, его пальцы словно перебирают струны арфы. Он зарывается в пучину её волос, вдыхая пьянящий, волнующий запах моря...
Их губы сливаются в долгом, упоительном поцелуе. Насладившись морской влагой из уст друг друга, они начинают колдовать на песке. Мокрый, послушный рукам, он превращается в божественное творение. Наконец, замок готов. Ещё несколько минут они лежат, любуясь устремлённым ввысь дворцом, затем поднимаются. Он помогает одеться подруге. Нежно обнявшись, мужчина и женщина направляются в мою сторону. Затаив дыхание, я с нетерпением жду, когда услышу музыку их голосов.
Но что это? Я вижу лишь движения рук, но не в силах разгадать загадочные, замысловатые знаки. Не может быть! Жесты ?! Жесты людей, которых природа не наделила речью и слухом?! Невероятно! Я потрясена, не могу постичь происшедшего! Ведь я не только видела вдохновенный, чувственный танец, но, казалось, и слышала долгую песню их безмолвной любви!
Я и представить себе не могла, что жест, бесцветный, безжизненный жест таит такую огромную гамму чувств и способен передать всё, чем переполнены сердце и душа. Тишина для двоих значила много больше, чем все слова мира, ведь звучала каждая струна молодых красивых тел. И эта небесно-морская музыка была столь благозвучной, поэтичной, что продолжала звучать во мне и после ухода исполнителей !...
НОЧНОЙ ПАССАЖИР
…Страшно подумать, что я мог тебя потерять, не успеть в ту роковую ночь», - думал Дмитрий, глядя на спящую рядом жену. Он осторожно, чтобы не разбудить Любу, провел рукой по её каштановым волосам, рассыпанным по подушке мягкими волнами, нежно коснулся их губами, вдыхая запах ромашки. Рядом, в детской кроватке, спал маленький Васятка, изредка ворочаясь и посапывая во сне. Что им снилось? «Родные мои!». Дмитрий прикрыл таза...
Он вновь мчался по ночным улицам, наслаждаясь упругим холодным ветром, бьющим в лицо. Крупные капли срывались с неба, но всё ещё не решались хлынуть дождём. Далеко позади остался спящий город...
Дмитрий ощущал под собой могучего зверя, послушного его воле и желаниям. Новенький мотоцикл словно слился с ним. Сердце Дмитрия стучало ему в такт.
Вдруг у края дороги он увидел одинокую фигуру человека. Тот отчаянно махал рукой мотоциклисту. Дмитрий остановился.
Сильно надвинутая на лоб шляпа мешала разглядеть лицо незнакомца. Длинный черный плащ, прозрачные, тонкие, нервно дрожащие руки...
Изумлённый взгляд Дмитрия задержался на модных ботинках, выглядывавших из под полы плаща- они были абсолютно сухими...Молодое, несколько необычное лицо ночного встречного отсвечивало каким-то таинственным светом.
Простите, - произнес он низким глуховатым голосом. - Моя фамилия Самойлов. Вы не подбросите меня до города? В 6-ом роддоме у меня жена... Любаша. Она умирает! Я был у родителей и вот узнал... Умоляю, скорее! - и он прижал руку к груди.
-Садитесь! - скомандовал Дмитрий и стал разворачивать мотоцикл. Человек, не заставив себя долго ждать, сел позади Дмитрия, обхватив его руками. Странно, но Дмитрий даже не почувствовал крепости мужских рук. Он лишь увидел все те же длинные белые пальцы на своей куртке и завел ещё не обкатанный мотоцикл.
«Ну же, теперь докажи, на что ты способен!» -мысленно обратился он к нему, и тот, будто поняв просьбу Дмитрия, взревел и понесся по мокрой, скользкой дороге, назад, в город...
Уже подъезжая к больнице, Дмитрий неожиданно почувствовал необъяснимое волнение. Остановился у самых ворот.
Приехали, приятель. Иди, навещай свою Любовь, - произнес он весело и обернулся... Похолодев от ужаса, ещё не вполне осознав случившееся, Дмитрий как завороженный продолжал смотреть на место пассажира...Там никого не было...
Что за чертовщина! -выругался он. Стараясь взять себя в руки, он вынул из кармана пачку сигарет и зажигалку. Пальцы не слушались его. Дмитрий долго пытался вытащить сигарету, наконец, это ему удалось, и он закурил. Первой его мыслью было ехать назад. Но что-то останавливало. « Нет, нет! У него же здесь жена, кажется, он говорил Люба Самойлова. Надо узнать, есть ли такая. А потом проеду весь обратный путь. Куда-то же он должен был провалиться...», и Дмитрий, выбросив недокуренную сигарету, несколько успокоившись, побежал к зданию роддома.
Он нетерпеливо стал стучать в обшарпанную, давно некрашеную дверь.
Кто там ? - спросил утомлённый голос дежурной.
У вас тут Люба Самойлова лежит. Меня срочно вызвали, сказали, что ей очень плохо.
А вы кто ей будете? Муж?
Да, муж, - не зная зачем, соврал вдруг Дмитрий.
Обождите, сейчас узнаю.
И потекли томительные минуты ожидания. Наконец Дмитрий очнулся: дверь открывали. Перед ним стояла женщина лет 45-ти,полная, с приятным, несколько усталым лицом.
Вы только не волнуйтесь, молодой человек! Ваша жена сейчас в операционной. Роды очень тяжёлые. Нужна кровь. Врач
разрешил вам подняться. Пойдёмте, я провожу вас.
Взволнованный Дмитрий пошёл следом за дежурной.
Худой, высокий врач с чеховской бородкой сказал Дмитрию, что родился здоровый, крупный мальчик. А вот мать потеряла много крови. Причём, группа редкая..
Дмитрий сразу же взглянул на медную пластину, прикреплённую к своей левой руке(давняя привычка заядлого мотогонщика) - на ней были выгравированы его данные и, самое главное- группа крови. Та же, что и у умирающей роженицы.
... Дмитрий смутно помнил, как завели его в операционный блок и положили рядом с женщиной. Он как-то сразу ощутил мгновенно нахлынувшую усталость: все поплыло перед глазами, на белом потолке растекались разноцветные круги...
Наступило утро. Открыв глаза, Дмитрий не сразу понял, где он находится. Светлая палата, рядом на кровати лежала женщина. Дмитрий узнал её: это была та самая женщина, которой он отдал свою кровь. Только теперь её лицо покрывал нежно-розовый румянец. Она спала, дышала ровно, спокойно. Значит, её спасли...
В палате суетилась медсестра. Увидев что Дмитрий проснулся, она, улыбнувшись, сказала:
Ну что, папаша, как настроение? В истории нашего роддома вы первый, кто родил вместе с женой.
Женщина на кровати зашевелилась. Сестра тут же подошла к ней, присела на край кровати.
Как вы, мамочка? Все позади! Сын у вас! Поздравляю! Мужу своему скажите спасибо. Благодаря ему вы, можно сказать, вернулись с того света.
Мужу? - тихо переспросила женщина. - Какому мужу?
Да вот же он, рядом лежит, - и удивлённая медсестра показала в сторону Дмитрия.
Я не знаю, кто этот человек, -прошептала женщина. - А муж? -она вдруг смертельно побледнела, и слёзы неудержимым потоком потекли из глаз. - Он... погиб три месяца назад, - и она закрыла лицо руками.
Как же так ?! Как же так ?!- повторяла потрясённая медсестра. - Ну не надо, милая, не надо. Вам нельзя волноваться.
Она принесла женщине успокоительное. А в голове у Дмитрия стучало:« Так кого же я вёз? Кого же я вёз?»... Эта встреча круто изменила его жизнь...
...Та роковая ночь осталась позади. Но иногда перед глазами Дмитрия всплывало лицо таинственного ночного встречного, и тогда Дмитрий, обращаясь к нему со словами безграничной благодарности, говорил:« Мы успели, приятель! Понимаешь, успели!».
ОЛЬГА ВЕСНИНА
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ТАНДЕМ
ПОДРУГА
Опять наверху идет осада неприятельской крепости. Эта война продолжается уже полгода - со дня вселения новых жильцов. Все эти полгода я задаюсь мучительным вопросом: " Что они там делают ? ". Каждая ночь кажется последней. Но я вновь и вновь вижу их живыми и невредимыми. У, варвары! А завтра надо положить срочный материал на стол главного редактора. Tретий час, а конца войны в соседнем королевстве не наблюдается! Да когда же, наконец, они поубивают друг друга?! Глаза слипаются, пальцы не слушаются и все чаще фальшивят. Проклятая машинка! Хотя, причем здесь она? А за окном назойливый дождь. Не забыть бы туфли забрать с починки; эти от дождя совсем разлезлись. Неужели полгода ?! Полгода со дня появления варваров и полгода со дня ухода того, кого пять лет называла мужем ?! Сама виновата! Делала карьеру, а мужик маялся. Как я жила одна? Да так и жила. Утром обжигающий кофе и бегом в редакцию. Tам забывалась до вечера. А вечером спасала она - подруга. Благодаря ей не сошла с ума, не отравилась, не выбросилась с балкона, утвердила себя в редакции. Этого добивалась? Журналист высокого класса! Как я жила ? Как все иные!...
Как я жила ? Как все иные -
Оставленные, брошенные вдруг,
Потерянные, жалкие и злые...
Не разомкнуть судьбы капризной круг...
Не разомкнуть судьбы капризной круг. И я ходила по этому кругу. Молча, обреченно. А она была рядом. Всегда. Не радовалась и не сочувствовала. Оберегала. Предостерегала от необдуманных действий. Было от чего предостерегать. Ухаживал один из редакции. Король информации. Настырный. Все, как у людей : конфеты, чулочки, духи и цветочки! Король! Оказалось, липовый.
Это она, подруга, сказала, что алкоголик он конченный, а никакой не самодержец. В редакцию-то он трезвый являлся. Уберегла, значит. Был период жуткой депрессии. Вот, думаю, пригоршню таблеток в рот и порядок! Опять она спасла. Вовремя пришла. Выбросила в ведро треклятые таблетки, напоила горячим чаем, пледом укрыла. Каюсь, иной раз хотелось прогнать ее. Я кричала:" Оставь же, наконец, меня в покое! Я хочу побыть одна! Хочу жить своей жизнью! " Но она не уходила. Tихо садилась в любимое кресло, поджимала под себя ноги и молча сидела. Я успокаивалась. Она выскальзывала из своего убежища, целовала меня, убегала на кухню, готовила мои любимые блинчики с мясом. Она была. Но не было со мной любимых рук!
Но не было со мной любимых рук,
А были ночи мрачно-ледяные
И бесконечный варварский испуг...
Опять звонок ?! Опять бегу! Не ты ли ?!
Опять звонок ?! Опять бегу! Не ты ли?! Нет. В трубке взволнованное дыхание. Что?! Авария?! Он ?! В больнице?! Бросила?! Стерва! Ждет меня? Господи! Мои глаза! Что с ними? Ах, слезы! Командую себе: " Собрать сумку: пижаму, носки, белье, рубашку, спортивный костюм, тапочки, зубную шетку, пасту, мыло и... много вкусного, витаминов, благо весна, рынок как улей." И ожиданье мучило и жгло...
И ожиданье мучило и жгло
И обрастало кожею прощенья.
И любящее сердце помогло
Забыть скорей минуты униженья.
Забыть скорей минуты униженья! Он рядом! Мы вместе! Где ты, моя подруга? Позволь мне обнять и тебя! Tы подарила мне любви нетленность!
Tы подарила мне любви нетленность,
Моя подруга преданная - ВЕРНОСTЬ!
СTАРАЯ ДЕВА
Я знаю ее давно. Даже не могу сказать точно, как давно. Что самое удивительное, за это время она нисколько не изменилась - все такая же отвратительная и старая. Есть категория женщин, которые всегда молоды - этакие "вечные девушки". А есть... Они тоже женщины без возраста, но только...
Кажется, они никогда не были юными, красивыми, а сразу родились старухами - мерзкими, чудовищными. Вот эта старая дева как раз и относится ко второй категории. Без возраста, ужасна и мрачна...
Без возраста, ужасна и мрачна...
И жалит взгляд из-под тяжелых век.
И вижу я - над ней не властен век.
Загадка эта, право, не ясна...
Загадка эта, право, не ясна... Что поделать? Женская тайна! Когда я случайно встречаю ее, то сразу съеживаюсь и делаюсь вдруг маленькой-маленькой. Мне становится по-настоящему страшно, хочется защитить себя от этой безобразной старухи. Она напоминает мне Бабу-Ягу из сказок. В детстве, сталкиваясь в книжках с обитательницей избушки на курьих ножках, я с ужасом захлопывала книгу. Спастись скорей от хладных, цепких рук!
Спастись скорей от хладных, цепких рук!
Не видеть злого, хищного лица!
Но вновь и вновь с глазами мертвеца
Она встает передо мною вдруг...
Она встает передо мною вдруг, неожиданно. Когда я впервые увидела ее ? Маленькой, я была голубоглазым созданием с белокурыми кудряшками. Это сейчас я - рыжая, располневшая особа. Дети сделали свое дело. А тогда... Отец, ученый-физик, как говорится, не вылезал из-за границы, и я щеголяла в диковинных нарядах, приводя в неописуемый восторг всех бабушек и дедушек. Может быть тогда впервые я столкнулась с ней? Она пыталась заигрывать со мной, протягивала костлявой рукой конфетку или пряник, старалась погладить меня, а в глазах стояла откровенная ненависть. Я быстро убегала. Мне было непонятно, за что она преследует меня ?
За что она преследует меня ?
Она - мой рок, она моя беда!
Прошу, умри, исчезни навсегда!
Во всем ее, одну ее кляня...
Во всем ее, одну ее кляня, я, тем не менее, постепенно привыкала к ней. Став студенткой, продолжала ловить на себе взгляд ее мутных, бесцветных глаз. Он пронзал меня насквозь. И теперь, когда иду под руку с Сергеем или гуляю с детьми( Машка и Дашка у меня близнецы), этот взгляд преследует меня постоянно... Но как ее не замечать заставить?
Но как ее не замечать заставить ?
Ее, чье имя очень просто - ЗАВИСTЬ !
" САДИСТ "
Итак, я осталась одна. Я не знала родителей, у меня не было ни братьев, ни сестер, ни теток, ни дядьев. Дедушек тоже не было.
У меня была одна бабушка. Она была моей семьей. И вот теперь ее не стало. В этом старом городе, в этом старом доме меня уже ничто не удерживает. Ты ? Нет-нет! Жестокий, злой, невыносимый...
Жестокий, злой, невыносимый,
Ты мой позор и горький стыд.
И плачу, плачу я навзрыд.
О Боже правый, дай мне силы!
О, Боже правый, дай мне силы! Сколько раз я говорила себе - хватит! Сколько раз пыталась разорвать наш союз. Но ты держал меня своей железной рукой за горло. Намертво. Работа ? Она не спасает. Зарплату, и без того мизерную, постоянно задерживают. Я и ребенка-то не завела только потому, что не представляла себе, как он горемычный будет расти в такой обстановке. А ты продолжаешь пить из меня кровь. Вампир! Моя жизнь похожа на фильм ужасов. Союз наш крепок, как гранит...
Союз наш крепок, как гранит.
Ты отпускать меня не хочешь
И неотступно точишь, точишь.
И плоть моя от мук болит...
И плоть моя от мук болит. Тебе нравится истязать. Ты наслаждаешься страданиями своей жертвы, словно Маркиз Де Сад. Наконец-то я нашла слово, которое как нельзя лучше подходит тебе - Садизм. Ты просто садист. Садист, мучитель, душегуб...
Садист, мучитель, душегуб
Коварный, ненасытный аспид.
Пусть ненависть моя погаснет.
Теперь ты мертв, теперь ты - труп...
Теперь ты мертв, теперь ты - труп... Сегодня я наконец-то расстаюсь с тобой. Я стала наследницей. Милая, добрая, славная моя бабушка! Она не забыла обо мне. Даже не верится, что большой, уютный дом у реки с красивым садом станет моим, что я навсегда избавлюсь от ненавистной мне старой развалюхи, в которой обитаешь ты. Я начну новую жизнь и тебе в ней не будет места. Ты не будешь властвовать надо мной. Вон отсюда! Убирайся ко всем чертям, слышишь! Проваливай! Но вслух я этого не произнесу. Я просто скажу:" Прощай! Искать не нужно повод!".
Прощай! Искать не нужно повод.
Прощай, мой страшный спутник - ГОЛОД!
ВСTРЕЧИ И РАССTАВАНИЯ
Каждый раз, когда ты прощаешься со мной, я долго не отпускаю твою руку. Я держусь за нее как маленький ребенок, и тогда в тебе просыпается сострадание. В твоих добрых, бархатистых глазах вспыхивают искорки нежности. Tы наклоняешься, целуешь меня мягкими, теплыми губами( хотя, нет, не всегда они теплые), и я понимаю, что так надо. Я давно с этим смирилась.
Наши отношения уже не кажутся мне странными. Я шепчу с горечью : " Мне жаль, что ты уходишь, жаль! "
Мне жаль, что ты уходишь, жаль,
И я прошу: " Недолго, слышишь? "
Tвои шаги все тише, тише...
Опять одна. Опять печаль.
Опять одна. Опять печаль. Tы приходишь, и мне снова хочется жить! Tы вливаешь в меня новые силы. С твоим появлением все вдруг обретает смысл, оживает, преображается! Как тебе это удается ?! Эти прелестные цветы мне ? Спасибо! Tы очень внимателен! Удивительно, они всегда разные. Сегодня это яркие, жизнерадостные нарциссы. Вот оно - СЧАСTЬЕ! Я танцую, нечаянно разбиваю дорогую вазу. Tы смеешься надо мной:" Безумная! Ненормальная!" Да я такая... Неумолимо бежит время, и вновь ты растворяешься, подобно туманной дымке. Мрак. Хандра. И никаких излишеств.
Хандра. И никаких излишеств.
И я пуглива словно лань.
Грызут сухую ночи длань
Глухие шорохи, как мыши.
Глухие шорохи, как мыши. Время всего черного. Время зла. Время ночи. Исчезни скорее, жгучая темень! Зову тебя, приди, согрей!
Зову тебя приди, согрей
И уведи с печальной тризны.
Дай мне испить всю чашу жизни,
Цветок увядший пожалей!
Цветок увядший пожалей. Хочется ввысь, к солнцу, распрямиться! Я без тебя мертва, поверь!
Я без тебя мертва, поверь!
Явись скорее, НОВЫЙ ДЕНЬ!