И вот опять настало время
оставить город, а самим,
немедля сунув ногу в стремя,
путем отправится иным
Сегодня месяц-полководец
с повязкой на одном глазу
так порешил, ну а народец
пустил прощальную слезу
И снег предательски захныкал,
необратимо почернел,
а в парке кто-то зачирикал,
никак воробушек-пострел?
Как вдруг над искусами башен,
московских башен (погляди!)
возник загадочен и страшен,
Наполеон весны, поди?
Да, в пресловутой двууголке,
из-под неё – горящий взгляд,
и вот уж златые иголки
во всё впиваются подряд!
Разноголосица мундиров!
То птичий гомон «voulez-vous?»,
не знающий ориентиров,
собой заполнил всю Москву
Ну а прибывший император
на бойком облаке-коне,
гарцуя словно триумфатор,
дает дорогу в жизнь весне
Но что он видит? Не иначе,
град обезлюдев, оскудел,
ведь кто-то спрятался на даче,
а кто-то в чаяньях став смел,
уж предвкушает взлет судьбины
в бездонно-летний водоем,
минуя тающие льдины
и суматоху день за днем
Да, обезлюдила столица,
остались только птичья рать
и Солнце. Чьё? Аустерлица!
С предназначением карать
Лучи палят напропалую,
трель-штык готовит соловей,
но залпы почек – вхолостую,
и нет от города ключей
И хоть всё пламенем объято –
зеленым пламенем дерев,
для горожан лишь лето свято,
его горячечный напев
Глядит с улыбкой человече
сквозь закопченное стекло,
как властелин, понурив плечи,
уходит прочь, пока светло
Неужто время, повелитель,
твоё почти что истекло? О
небеса! Июнь-воитель
готовит встречу в Ватерлоо!