Шумит проклятый звук в открытом поле,
По взорванным мостам тоску гоняя,
Не чувствуя пределов всякой боли,
По миллиметру крылья обрывая.
А кто-то в шум стучится, будто в душу,
Входные двери явно перепутав,
И рушит ненароком поле, рушит,
Не осязая граней почему-то.
Тоска она такая – без причины.
Приходит в шум. Не спросит разрешенья.
Опустошая с жаждой погреб винный,
Лишь ищет после повод продолженья.
Не лечится она, и шум по трекам
Гоняет боль и вечную усталость –
Умыться бы калёным белым снегом,
И смыть сверхпродолжительную тяжесть.
– Ты слышишь меня, доця? Точно слышишь?
Не верь тоске и людям серой масти,
Не верь и тем, кто с малости обижен
Самим собой и Боженькой, отчасти.
– Конечно, слышу, мама. Сердцем слышу.
Но почему-то шум на герц сильнее,
И вот срывает он с тоскою крышу,
И седина в отчаянье синеет.
– Но почему ты веришь пришлым людям?
Их ДНК окутана забвеньем,
Не верь и наступившим серым будням –
Лишь только дням оттаявшим весенним.
– Война по нервам, мама... Гибнут люди.
Мы все идём на дно в подводной лодке,
И те, кого мы больше жизни любим –
И не расскажут это в общей сводке.
– Не падай Духом, не скули по-волчьи,
Пусть отшумит тоска локомотивом,
И будет мир, и день длиннее ночи,
И жизнь вернётся в Душу торопливо.
13 февраля 2024 год